Договор на одну тайну

Володарская Ольга Анатольевна

* * *

Стук в окно заставил Лешу открыть глаза. Покосившись, он увидел возле машины не того, кого ожидал. Земских думал, что вернулся Димитрич. Побирушки народ наглый. Им один раз дай, не отстанут. Однако в окно «Тойоты» заглядывал не Димитрич, а Макарыч. То есть Валера Фомин, покойного отца которого звали Макаром.

– Ты приехал снова или не уезжал? – спросил друг.

Земских глянул на часы: с того момента, как он покинул клинику, прошло два часа.

– Уезжал, – соврал Леша. – Вернулся за тобой. Прыгай в машину.

Валера удивился, и его подбородки сложились в гармошку. Когда

он забрался в салон, «меха» немного разошлись, но глаза оставались широко распахнутыми.

– Ты никогда не заезжал за мной, – сказал он.

– Потому что у тебя у самого была машина, а теперь она у жены.

– Я не живу с ней больше месяца, но ты никогда…

– Валер, ты хочешь смотреть футбол на большом экране моего телевизора? – перебил его Леша. Фомин энергично закивал. – Тогда сиди и помалкивай, пока я не передумал предоставлять тебе такую возможность.

– Я онемел, – заверил Фомин и закрыл рот на воображаемый замок.

Тихо Валера сидел все то время, пока Земских выруливал со стоянки и вливался в поток машин на шоссе. Но не прошло и пяти минут, как Фомин обрел голос:

– Нужно заехать за пивом и вкусняшками.

– На первом этаже моего дома есть супермаркет.

– А там продают темное с дымком?

– Без понятия.

– Я его люблю.

– Фомин!..

– Молчу-молчу. – И еще через пару минут: – А что у тебя с телефоном?

– А что у меня с телефоном?

– Он выключен.

«Вот черт, – мысленно выругался Земских. – Я же вырубил его, а врубить забыл!»

– А ты мне звонил? – спросил он, достав сотовый, чтобы привести его в рабочее состояние.

– Не я, твоя травница.

– Не понял?

– Набирала тебя, набирала, ты не абонент и в скайпе не отвечаешь, она забеспокоилась и в регистратуру клиники позвонила, чтоб узнать, все ли с тобой в порядке.

Земских посмотрел на экран включившегося телефона. Куча неотвеченных звонков, большая часть которых от его девушки Оксаны. Надо было бы перезвонить, но Леша написал смс: «Со мной все в порядке, я на частной консультации. Пока занят».

– Поругались? – полюбопытствовал Валера.

– Нет.

– Да, вопрос глупый. Ты ни с кем не ссоришься, и мне всегда было любопытно почему.

– Ты уже задавал мне этот вопрос.

– Да, но ответ меня не удовлетворил. Ты сказал, что человек не конфликтный, но я тоже… Ненавижу скандалы, терки, негатив. А постоянно с кем-то собачусь.

– Значит, конфликтный.

– Да нет же! Просто я не равнодушный.

– То есть я?..

– Производишь впечатление абсолютного пофигиста. Но я думаю, что ты не такой. Ты просто эмоции прячешь. Причем очень и очень глубоко. Вопрос: зачем?

– Когда получишь диплом психолога, я приду к тебе и расскажу.

– А друг лучше любого мозгоправа, ты разве не знал?

И тут Алексей расхохотался. Насмешливо и зло. Прореагировал так, как человек, который не прячет эмоций. В общем, сделал то, от чего воздерживался долгие годы.

– Фомин, ты такой наивный дурачок, – отсмеявшись, сказал он. – Друг – это бомба замедленного действия. Нет, даже не так… Это мина, оставшаяся в земле со времен войны и ждущая своего часа, чтобы взорваться.

– Я не понимаю…

– И не надо тебе, Валер.

– Да что с тобой сегодня такое? – вскричал Фомин. – Ты сам не свой.

Сказать, не сказать?

– Меня ночью похитили инопланетяне и вживили мне в мозг жучок, – выдержав паузу, выдал Леша. – Теперь я – не я. – И завращал глазами.

– Да иди ты, – буркнул Валера.

Жил Земских неподалеку от клиники, в пятнадцати минутах езды. Поэтому его дом уже показался.

– Я тебя высажу на автобусной остановке, – сказал Леша другу. – Ты пойдешь в магазин, а я найду место для парковки. Встретимся у подъезда, идет?

Валера кивнул, затем спросил:

– Тебе чего-нибудь взять?

– Бутылочку «Боржоми».

– И все? А поесть?

– У меня есть рыба паровая, рис, овощи. На завтрак каша.

– Овсянка, сэр?

Леша кивнул, Валера скривился.

– Как ты при таком режиме питания можешь страдать от гастрита, понять не могу, – проворчал он, выбравшись из машины.

Именно на вновь разыгравшийся гастрит, которым Леша страдал в студенческие годы, Земских и грешил, когда ощутил первые боли в желудке. Он ужесточил диету, стал принимать таблетки, и состояние улучшилось, но ненадолго. Месяца на два, три. Все думают, что медики очень рьяно следят за своим здоровьем, но это не так. Медики разные. Кто-то раз в полгода обследуется, а кого-то увозят в реанимацию прямо из кабинета. Земских относился к той категории людей, которые бьют тревогу только тогда, когда уже нет сил терпеть. Хотя заболи у него что-то другое, не желудок, Леша обратился бы к врачу скорее. Он был молод, вел правильный образ жизни и не имел проблем со здоровьем. Вот только гастрит, мучивший на протяжении нескольких студенческих лет. Но гастритом страдал каждый третий сокурсник Алексея. Нерегулярное питание, дешевая дрянь, употребляющаяся в пищу, нервотрепка, выпивка.

О да, когда-то он пил. Но не курил. А все из-за мамы. Она так зависела от никотина, что не смогла отказаться от сигарет, когда это требовалось. При ее болезни легких курение было противопоказано, но матушка чадила. Не просто баловала себя сигареткой в день, искуривала пачку, а если нервничала, полторы. Но «легких». Как будто это могло ее уберечь. Леша помнил мать покашливающей, бледной. У нее были пожелтевшие от никотина пальцы и виноватое лицо. Она понимала, что загоняет себя в могилу, и ей было стыдно перед мужем и сыном. Умерла матушка, когда Леша поступил в институт. И он не плакал на ее похоронах. Не то чтобы Леше не было жаль родительницу, просто он считал, что она сама виновата. Брось она курить, могла бы еще жить и жить…

Отец Алексея после смерти жены стал выпивать. Супруга скончалась, сын уехал в большой город на учебу, и главе семейства Земских стало одиноко. Сначала он прикладывался к бутылочке после работы, потом начал и на работу приходить под хмельком. А чтобы не пахло, делал себе алкогольные клизмы. И все бы ничего, но он был хирургом. Причем лучшим в городе. Поэтому именно ему доверили делать сложную операцию на позвоночнике дочери мэра. Старший Земских операцию провалил. Допустил грубейшую ошибку и оставил девушку инвалидом. Естественно, началось расследование. За преступную халатность отец Леши был не только изгнан из клиники и лишен прав на проведение любых операций, но еще и срок получил, пусть и условный. После суда он ушел в запой, из которого, скорее всего, так и не вышел. Алексей не видел отца много лет, но знал, что тот жив. Если б умер, ему бы сообщили.