Договор с дьяволом
Шрифт:
– И когда будем брать?
– Я это дело предоставил бы Владлену.
– Но тогда мы ее потеряем, – возразил Грязнов.
– Что, жалко стало? – хмыкнул Турецкий. – Нет, он же будет действовать в рамках нашего общего дела. Арестует, допросит, мы подтвердим и продолжим свою работу…
– Не понимаю, – Грязнов ожесточенно почесал свою редкую шевелюру, – почему она все время упирает на коммерческую сторону сделки? Она что, дура? Не соображает, что здесь шпионаж в чистом виде? Двести семьдесят пятая статья, по максимуму.
– Если ты успел заметить, по этой статье Уголовного кодекса должен был проходить Самарин. Он принимал решение и вел переговоры. Он же и передавал чертежи торпеды. И он убедил ее в том, что измены интересам Родины здесь никакой нет. Убедил, понимаешь? Как же она могла ему не поверить? Авторитет! Академик! Ему ли не знать, что законно, а что – нет. Она, кстати, как ты помнишь, повторяла его слова о коммерциализации некоторых якобы секретных технологий.
– Пожалел…
– Предложи свой вариант.
– Зачем, я согласен… Как она выглядела?
– Во! – Турецкий показал большой палец.
Грязнов вдруг захохотал. Турецкий удивленно посмотрел на него – в чем причина?
– Да вспомнил: судья спрашивает потерпевшую: «Расскажите, как вас изнасиловали?» А она отвечает, как ты сейчас: «Во!» Ладно, шутки в сторону. Что дали обыски?
– Она сама выдала деньги. Вернее, показала, где они лежат.
– Значит, ее рай накрылся…
– Мне показалось – она так не считает. Разве что неудача.
– Костя видел?
– Ты – первый.
– Поедем?
– Разумеется… Она в конце сказала: не для протокола. Если все закончится, говорит, более-менее благополучно, я выполню любые ваши желания.
– Ну а ты?
– Лучше ты мне скажи, честно, что сам-то почувствовал?
– Помолодел. Десяток годков скинул, это точно. Фантазерка!
– Значит, тебе повезло, Славка.
– Почему? То есть я понимаю, но…
– Срок она получит. Может, не катастрофический для здоровья, но сядет. Мы ж еще не знаем, почему люди погибли. Там, на Севере. Кстати, сообщили что-нибудь новенькое?
– Заканчивают ревизию на базе вооружений. Сообщат.
– Ну, поехали. Туда, к нам, сейчас и Богаткин подскочит. Будем принимать решение.
– А дамочка не проколется?
– Она сейчас дома. Простудилась в жару. Там дежурят. А она ожидает нашей команды. Чертежи, которые нужны Дроуди, уже у нее. Так что комар носа не подточит…
…Дроуди слегка удивился, почему Лина находится дома посреди рабочего дня. Она ответила, гундося, что ее прохватило от проклятого кондишена. Но это все не страшно, поскольку некоторые недостающие детали находятся у нее с собой, в папке. Короче, где может состояться краткая встреча?
Дроуди задумался.
Чтобы снять могущие возникнуть какие-то подозрения, Лина предложила ему самому выбрать место, а она тут же подъедет. Возьмет такси.
– Вы дома одна? – неожиданно спросил он.
– Естественно, – не задумываясь, ответила она и посмотрела на сидевшего рядом Богаткина, который слушал разговор в отводной трубке.
– Тогда, может быть, я сам к вам подъеду? Зачем симпатичной женщине рисковать своим здоровьем, верно?
– Как желаете, – недовольным голосом сказала Лина. – Когда прикажете вас ожидать?
– Зачем приказывать? – усмехнулся Дроуди. – Я просто навещу вас. Возможно, вы даже чаем меня угостите. По-русски. Я ведь не предлагаю ничего э-э… непристойного, правда? Мы уже достаточно для этого знакомы, так? Может быть, вам будет приятно вспомнить, как я принимал вас с шефом на побережье?
– Для приятных воспоминаний, – довольно резко ответила Лина, – я недостаточно хорошо себя чувствую, Эрик. Разве что чаем угощу.
– Отлично. Какие цветы вы больше всего любите?
– Желтые розы.
– Да? Хороший вкус. Я, собственно, предлагаю потому, что нахожусь территориально недалеко от вас. И код на входной двери тоже помню. До встречи.
Лина положила трубку и сказала с сомнением:
– Откуда это ему известно? Он же здесь ни разу не был. Да и я ничего не говорила.
Богаткин понимающе хмыкнул:
– Он – профессионал, для него это – семечки… Значит, действуем следующим образом. У вас с соседями какие отношения?
– Нормальные.
– Сейчас познакомите меня с ними. Морозов! – Из кухни вышел оперативник. – Быстро ставь здесь свою технику. А передачу документов, – обернулся он к Лине, – будете производить в этой комнате. За себя не бойтесь, мы будем находиться рядом. Только дайте свои ключи от входной двери. Ясно? Дуров! – крикнул второму оперативнику. – Пошли со мной. Ребят снизу – сюда!…
Лина отрешенно и устало опустилась в кресло, зябко подрагивая плечами. Ее и в самом деле знобило. И нос был достаточно красным, чтобы имитировать сильный насморк.
А тем временем оперативники Владлена Петровича Богаткина занимались обустройством места встречи американца с Ангелиной Васильевной.
Эрнст Питер Дроуди прекрасно понимал, что акция с «Мосдизелем» теперь, после смерти Самарина, является последней. И вообще, ему требовалось лишь получить недостающие чертежи и расчеты по изделию с порядковым номером «68» и на том поставить жирный крест. Вовлечение новых лиц без участия в деле Самарина было бы просто опасным. Не мог он строить и дальнейшие свои расчеты на Лине. После происшествия на даче в Серебряном Бору, как он ни уверял ее, профессиональной интуицией чувствовал, что она так и не поверила ему до конца. А даже малейшее подозрение вполне может поставить его самого под карающий удар российской госбезопасности. Значит, что же оставалось ему?
Окончательное решение, которое он принял, должно было снять с него любые подозрения. Если бы таковые имелись. В конце концов, какие могут быть претензии? Да, он наладил коммерческий контакт с русской фирмой «Мосдизель». Да, они собирались совершить коммерческую сделку, касающуюся некоторых новых технологий. Однако совершенно непонятная смерть генерального директора фирмы не дала возможности совершиться взаимовыгодному контракту. Что поделаешь, все под Богом ходим, как любят повторять русские.