Договор

Ящерицын Владимир

Рисуя на полу пятиконечную звезду «Удержания Силы», я заодно создавал саму конструкцию заклинания. Быстро завершив, я уложил безвольное тело жрицы в центр и активировал его. Я никогда прежде не создавал ничего подобного, и с интересом стал следить за работой заклинания. Но мне не дали полюбоваться своей работой. Сзади раздался предупреждающий вскрик. Обернувшись, я увидел выступающую из-за поворота улицы закованную в матовые доспехи пехоту.

– Гномий хирд, – проскрипела стоящий рядом арир Реа.

Хирд внушал. Гномы, быстро перестроившись и заняв улицу на всю её ширину, двинулись на нас. Чем ближе они подходили, тем больше внушали доспехи, в которые они были закованы. Массивные наплечники, налокотники, мощные набедренники и кольчужная юбка, наколенники, кованая кираса, рогатый шлем с опущенным забралом.

Все доспехи были сделаны так, чтобы попасть в щель сочленения можно было только ударом снизу. В правой руке каждый гном уверенно держал небольшую секиру, а в левой – щит, очень напоминающий римский скутум. Ариры вскинули арбалеты. Залп. Ни один из дворфов не упал. Я оглянулся – вампирша ещё не готова. Отвернувшись, я быстрыми мазками нарисовал печать «Огненного шторма». Зову дух Стихии, задаю ему направление. Элементаль внутри меня недовольно рокочет, завидев соперника. Практически одновременно создаю сеть-заклинание. Первый ряд дворфов становится на колено, а второй поднимает большие арбалеты. За мгновение до залпа Сэа и Лэа почти мгновенно создают защитное заклинание из арсенала Тьмы, и стальные болты вязнут в эманациях Силы. Гномы с криком-рёвом бросаются вперёд, но не успевают – я завершаю заклинание и, выплеснув всё пламя из своего дара, бросаю им навстречу, целясь в середину их построения. Мир замирает. Мгновение. Сеть разворачивается и, набрав скорость, ударяет в гномов. В следующее мгновение центр их построения буквально сносит порывом огненного ветра. Крики раненых заглушает рёв-вой воздуха и пламени. Сектор поражения постоянно расширяется, поглощая всё больше гномов и начиная слизывать жалкие халупы. Обломки горят в воздухе. Элементаль внутри меня радостно визжит, я его выпускаю наружу, и маленькая оранжевая птичка бросается прямо в пламя горящих обломков ближайшего строения. Не задетые заклинанием гномы бегут дальше, но на их пути встают трупы погибших – работа ариров Криаты. Оживших много, очень много. И гномы вязнут в них. Атере поднимает руку с длинными серпообразными когтями в знаке «Готовность», мы вытаскиваем мечи, спустя секунду – «Атака». Напитав свои теры маной, мы бросаемся вперёд, расшвыривая со своего пути мертвецов. Метров за десять до дворфов сёстры отталкиваются от земли своими терами и буквально выстреливают своими телами в приготовившихся к сшибке гномов. Словно два живых снаряда, они сметают их, а ариры Реа швыряют свои полумесяцы в группу дворфов, стоящую в отдалении, и в следующую секунду мы сталкиваемся. Схватка очень коротка – обожжённые, оглушённые, дезориентированные гномы ничего не могут нам противопоставить.

Быстро добивая раненых и навесив на себя защиту от огня, мы продолжаем движение. Но не успеваем отойти и на десяток метров, как сзади доносится голодный вой – вампирша осознала себя. Обернувшись, мы увидели, как она, сорвав с какого-то трупа часть доспеха, присосавшись, глотает кровь. Приблизившись к ней, я произнёс вслух, поскольку вампирша была поглощена своим занятием:

– Ты помнишь, кто ты?

С видимым сожалением оторвавшись от своего занятия, она прошипела, подняв свою голову:

– Дха-а-а-а.

Пару секунд я рассматривал её. Кожа побелела, став почти как у атар. Волосы остались белыми, а вот глаза налились багровой кровью. Черты лица заострились. Красота тёмных эльдаров приобрела хищные черты. Губы стали пухлыми и красивого красного цвета. Из уголка её рта стекала тоненькая струйка крови.

– Как утолишь жажду, догоняй нас.

Она кивнула в ответ и снова присосалась к трупу, сжимая челюсти. Я улыбнулся и, хмыкнув, повернулся к Атере, складывая знак «Всё в порядке». Давно я не видел такого удивления. Но не спрашивать же: чего уставились? Не оглядываясь, я накинул на вампиршу заклятье защиты от огня.

Сквозь гудение пламени донёсся далекий раскат грома. Подняв глаза, я увидел поднимающуюся стену клубящейся Тьмы – Иситес наконец нанесла удар. Словно гигантское грозовое облако, Тьма, заняв всё пространство от пола до потолка огромной пещеры, медленно надвигалась на город. Я засмеялся: Предвечная решила проявить часть своего могущества. Внутри тучи стали рождаться молнии. Ещё одна и ещё. Всё чаще и чаще. Из Тьмы вырвалось огромное толстое короткое щупальце, с конца которого сорвалась неожиданно толстая молния. Она, словно ветка дерева, пробежалась по городу, и, описав полукруг, исчезла. Там, где она прошла, вспухли облака пламени, и до нас донёсся рокот взрывов. Стена дыма, пепла и обломков скрыла от нас нашу цель, но я и так стал чувствовать, где она.

Сила бурлила вокруг, взывала из глубины пламени. Элементаль нёсся рядом, мечась из одного горящего здания к другому. Он очень значительно прибавил в объёме, приобретя в размахе крыльев больше восьми метров. Но чем дальше мы бежали, тем меньше вокруг было трупов и горящих зданий. Завернув за очередной угол, мы столкнулись с несколькими магами, тушащими какое-то каменное здание, из окон которого вырывался жёлтый огонь. Одна из сестёр создала «Плеть ужаса» и снесла ударом не только их, но и несколько уцелевших в огне строений. Судя по мелькнувшему выражению удивления, она сама не ожидала такого эффекта.

Я остановился и стал снова чертить печать «Огненного шторма». Атере стал помогать и, чтобы я не отвлекался, призвал духа Стихии. Я, собрав всю восстановившуюся ману Огня, снова отпустил оранжевую сеть. Но на этот раз ревущая стена огня почти сразу погасла наполовину и, ударившись о каменное здание, бессильно развеялась оранжевыми искрами. Сказать, что мы были удивлены? Нет – мы неверяще уставились в пространство, где погасло заклинание. Из строения медленно вышел странный, белёсого цвета иллитид. Одежда на нём местами была припалена. Неужели это и есть легендарные иллити? Дальность атаки вроде бы двадцать пять метров? А здесь? Все пятьдесят? Ха! Мы все начали формировать заклинания, но не успел никто.

Мне показалось или действительно я почувствовал удовлетворение, исходящее от иллити? Удар был страшен. Будто меня ударили по голове молотком. Боль была жуткой. Плавая в океане боли, я увидел, как ариры Реа бросили в иллити свои полумесяцы, но он лишь повёл рукой, остановив их в воздухе, и не спеша чуть отошёл в сторону. Мгновение – и полумесяцы полетели дальше, но иллити на их пути не было. Так же, не ослабляя давления на нас, он проконтролировал их обратный путь. Один шаг в нашу сторону – но такое впечатление, будто на меня наезжает гусеницей танк. Внутри клокочет ярость. Да как же это? Неужели конец? А как же всё, что говорилось? Вдруг из пламени горящего здания вылезает разросшийся феникс. Иллити останавливается, за пеленой боли я чувствую его удивление. Элементаль резко и звучно вдыхает и на выдохе заливает, словно горящим напалмом, одинокую фигуру. Давление на наши разумы исчезает, но пламя быстро опадает, являя нам невредимую фигуру иллити. Феникс изумлённо, словно курица, наклоняет голову набок и неожиданно многоголосо произносит на древнем, я с трудом его понимаю:

– Значит, так? – Он переводит взгляд на меня и говорит: – Я сольюсь с тобой. Это будет больно, но иначе нам не победить. Ты согласен?

Я смотрю на иллити, готовящегося к очередной атаке.

– Да!

Элементаль резко взмахивает крыльями, и здание под ним обрушивается, поднимая тучу обжигающей пыли и пепла. Ариры, взмахнув руками, создают заклинание ветра, сдувая её в сторону иллити, и бегут назад. Феникс раскрывает гигантские крылья, в них уже размах метров сорок, и медленно поднимается вверх. Меня поднимает тоже – все мои аты сами тянутся к огненной птице. Поднявшись метров на двадцать, феникс разгорается особенно ярко. Его огонь слепит. От жара трескается пол подо мной. Поднимается ветер, он несёт пыль и пепел. Внезапно элементаль складывает крылья и, вытягиваясь в струну, вливается мне в грудь.

Собственная мана и аура элементаля проникали сквозь мою кожу. Это было чудовищно больно и приятно одновременно. Я слышал торжествующий рык-рёв феникса. Он заглушал всё: шум битвы, крики раненых, какой-то звон оружия, топот ног. Шар моего дара охватило пламя. Боль и наслаждение сплелись и… исчезли. Осознав, что мои глаза всё ещё закрыты, я открыл их, и первое, что увидел, был огонь. Вы когда-нибудь наблюдали, как горит газ в невесомости? Я знаю одно – теперь мне будет с чем сравнивать… Языки пламени не неслись вверх, нет, они, словно светящийся пар, медленно и важно понимались, истаивая в окружающем пространстве. Поднеся руку к лицу, я увидел, как медленно горит моя одежда и тают стальные детали доспеха. Моя рука была заключена в огонь, словно облитое бензином полено. Сила и могущество оплели моё естество.