Договоренность: Семья Ферро. Книга 7

Книга 7

В недоумении я посмотрела на Шона, в то время как все внутри меня сжалось и рухнуло куда-то вниз. От его взгляда волосы на затылке вставали дыбом. Кожа рук покрылась мурашками. Такое чувство, будто я очутилась в морозильной камере. Выдавив из себя слова, еле проговорила: - Это

неправда. Как это может быть…

Потемневший взгляд Шона на секунду остановился на мне. Все мысли в голове сходились лишь к одному слову – Беги!

В каком-то смысле, в глубине разума я знала – что-то было с ним не так, эта темнота окутывает его жизнь. Я думала, это была печаль, горе от потери. Его поведение и поступки полностью определялись нескончаемой скорбью из-за смерти жены, потери единственного ребенка. Но это его откровение просто повергло меня в молчаливый ступор. Ноги будто приросли к полу.

Шон проследил мою реакцию. Он будто надеялся, что я сбегу в ту же секунду и не вернусь уже больше никогда, но я не сдвинулась с места. И не стану этого делать. На какое-то мгновенье показалось, будто весь воздух выкачали из этой комнаты и я медленно падаю в пространстве, потерянная в его глазах. Шон не может быть убийцей. Я размышляла об этом снова и снова, но неприятное тягучее чувство внутри живота все не проходило. Его слова были правдой. Я могла ощутить на себе всю серьезность и тяжесть его признания, и это пугало меня до ужаса. Я столько пережила и через многое прошла, чтобы выжить, а этот мужчина говорит, что разрушил и уничтожил две неповинные человеческие жизни, одна из которых так и не увидела света.

Я не отвела взгляда. И это не потому, что я не верила ему, я видела – здесь есть что-то еще. Его темная сущность была связана со смертью, но это не было хладнокровным, жестоким убийством. Нутром чувствовала, как если бы это предчувствие было частью меня.

Наконец, Шон отвел взгляд в сторону и повернулся: - Ты не убегаешь прочь.

– Да, я немного не в себе, ты уже в курсе, - я пыталась взять себя в руки, но не получалось. Пульс громким стуком отдавался в ушах, а тело было очень напряжено, готовое к бегству. Я снова заговорила, стараясь, чтобы голос не дрожал: - Расскажешь мне, что произошло?

Шон смотрел на меня через плечо, пока шел к бару в другой части комнаты. Остановился. То, как глаза сузились, а затем сжались, выдало его. Это было почти незаметно, будто давнишняя боль вылезла наружу из глубин и попыталась поглотить его. Шон загнал ее обратно внутрь: - Уверена, что хочешь это знать? – голос его был ровным, холодным и полностью безразличным.

Такое ощущение, что ледяные руки призрака, что подошел ко мне сзади, легли мне на плечи. Я втянула в себя воздух и сделала шаг навстречу: - Расскажи мне.

Шон не ожидал такого ответа. Я могла видеть это в его глазах. Он отвернулся от меня и снова направился к бару. После того, как он налил себе выпить, то дотянулся до своего ноутбука. Экран засветился, он набрал что-то на клавиатуре, щелкнул и развернул ко мне: - Читай.

Я посмотрела на заголовок одной из самых крупных газет в стране – ШОН ФЕРРО ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ ЖЕНЫ И НЕРОЖДЕННОГО РЕБЕНКА. Я подсела ближе

к компьютеру и просмотрела статью, но я не видела того, чего искала. Все это больше походило на версию Гейба, что Шон был холоден и отстранен, и как он совсем не выглядел убитым горем. Статья кончалась ссылкой на продолжение расследования. Я пробежалась по другим статьям, одна за другой, рассматривая фотографии Шона, на которых казалось, что прошли годы, а не несколько месяцев со дня трагедии. Я чувствовала на своем лице его взгляд, но не поднимала глаз от экрана. Оперевшись на барную стойку, я поставила ноутбук туда. Щелкнула по другой статье. А затем уставилась на его фотографию, на все те слова и обвинения, тяжело сглотнув.

Затем перешла к последней финальной статье. ФЕРРО ОПРАВДАН. Сердце неистово билось, ударяясь о грудную клетку. Подступала тошнота. Я постаралась очистить свою голову от всех нахлынувших эмоций и стала размышлять. Я не понимала, как они не смогли доказать его вину. Газета ясно давала понять, что все было предельно известно, факты на лицо. Шон Ферро жестоко убил свою жену в порыве бесконтрольной ревности. Он оставил ее на их постели, истекающую кровью, и отправился на работу. Когда он вернулся домой этой же ночью, то вызвал полицию. Все источники твердили, что вызов по 911 был лишь фарсом, и что его жена была мертва уже несколько часов до того, как он ночью вернулся домой. Больше не было других подозреваемых.

Когда я закончила читать, то взглянула на него. Глаза Шона вперились в меня и страх скрутил все тело. Неужели я так сильно ошиблась в нем, что уже не могу отличить повернутого на голову мужчину от социопата? Действительно ли он сделал это? Шон не показывал своих эмоций, но это еще ничего не значит. Как впрочем, и я – ну, не перед теми, кому я не доверяю. Каменное выражение застыло на лице, когда они погружали тела родителей в могилы. Я помню, люди говорили, неправильно так себя вести – не плакать, но я не собиралась. Не тогда. Они не видели моих слез, не слышали моих всхлипов. И Шон такой же. Я это осознаю - отсутствие эмоций не означает, что то, что писали газеты, правда.

– Это неправда, - закрыв ноутбук, я не сводила взгляда с него. Это утверждение, факт. Какая-то часть информации точно была упущена газетами, без сомнения. Но также есть и такие вещи, которыми Шон никогда не делился по этому поводу. Я практически видела, как эти секреты жидким огнем горят в его взгляде.

Одна его бровь дернулась. Он покачал головой и глянул под ноги. Темные волосы упали ему на лицо: - Ты так наивна, Эвери.

– Ты что-то скрываешь, Шон. Ты скорее позволишь людям считать, что убил жену, чем расскажешь правду?

Шон уставился на меня. Мои слова еще больше приблизили его к состоянию полного отчуждения, я видела его обеспокоенность. Подобралась уже слишком близко, он не сможет этого вынести: - Правда вся здесь, на поверхности, очевидная, как черное и белое. Я убил ее. И я ревнив. Каждый это знает. Я знаю, ты уже наслышана о моем темпераменте, что я могу быть более чем просто убедительным, когда все идет не по моему плану, - сделав шаг ко мне, он практически касался всем телом меня. Я тяжело сглотнула, но не отступила. – Когда же уже до тебя дойдет, что я не тот мужчина, каким ты думала, я являюсь?