Договорняк
Шрифт:
Несколько дней подряд я тратил всё своё свободное время на изучение информации о разгоревшемся скандале. К сожалению, материалов было в избытке. Многие считали, что футбольная общественность имеет право знать причину увольнения Золотова. Добрая половина жалела тренера, считая, что ему не дали поработать с командой. Формально получалось, при Золотове команда не проигрывала, а сами по себе ничьи - это не повод для увольнения. Некоторые мягко намекали, что такого рода поступки ни больше, ни меньше, как самодурство. Золотов, в прошлом, работал всего лишь вторым тренером и, мне не совсем было понятно, почему некоторые считали его очень хорошим тренером. Нашлись, правда, и такие, которые считали, что это право президента нанимать тренера и увольнять его. Они высказывали очевидную мысль, что играя ничьи,
В блогосфере хватало различных предположений, в том числе и таких, что ничьи - это "возврат долгов" Золотова за прошлогодний сезон. Авторы ссылались на ошибки игроков Золотова. Ни для кого не секрет, что система подобных футбольных "откатов" существовала в нашем чемпионате в прошлом. Но умерла ли она? А я не понимал, при чём тут наша команда? В прежней команде Золотов был всего лишь вторым тренером. А у Серебровского и его коллектива была репутация команды, не принимающей участия в закулисных играх. Сам покойный не раз клеймил позором участников "договорных" матчей. На вопрос, почему он не называет имён их участников, Леонид Сергеевич отвечал, что всякий выступивший с обличениями будет наказан, потому что не сможет ничего доказать. Нашлись и такие, что утверждали, что ничьи - это результат несогласованности игроков в команде. Одни сдавали игру, а другие бились за победу.
И практически все призывали футбольный союз обратить самое пристальное внимание на эту ситуацию.
Глава 16.
До аксакала мне было далеко, но и ребенком я уже не был давно. Мне казалось, что моего жизненного опыта хватит, чтобы дистанцироваться от этой шумихи в прессе. У нас на носу были две игры дома. И контрактные обязательства, которые надо было выполнять. Мы уговаривали друг друга не обращать внимания на эмоциональное буйство вокруг нас и сосредоточиться на тренировках, только информационная волна, раз за разом, накрывала нас. Закрывать глаза и уши не получалось. Мы сами приносили новости в коллектив. Обменивались ими в узком кругу, но иногда достаточно было одного слова, чтобы вспыхивали и дискуссии. Мы остались без тренера, и было сложно игнорировать предсказания нашего пикирования на дно турнирной таблицы. Нам сулили, что после скандального увольнения Золотова ни один нормальный тренер к нам работать не пойдёт. Заглатывая всё это, невозможно было оставаться безучастным.
Ещё после гибели Серебровского Максимович озвучил свои пожелания к личности тренера. Это должен был быть достаточно молодой и энергичный специалист, имеющий свою, причём интересную, точку зрения на футбол и способный её отстоять и воплотить в жизнь. Одним словом, требовалась креативная личность. А такой штучный товар на дороге не валялся. Шансов найти тренера, отвечающего этим требованиям, и раньше было мало, а после поднятой шумихи они свелись к нулю.
Медведев, варясь в котле переполнявших его эмоций, сморозил глупость, во всеуслышание высказав свою точку зрения. Суть её сводилась к тому, что лучше никакого тренера, чем такого. И весь журналистский корпус захотел узнать, что он подразумевал под словом "такого". Легкомысленный сброс эмоций вынудил его долгое время прятаться от мастеров пера. Подробно объяснять, какого тренера и что именно он имел в виду конкретно, было сродни самоубийству.
За короткий промежуток времени команда дважды потеряла тренера. Причины были разными, но оба раза оказались чересчур болезненными. Все в клубе знали, что решение этой проблемы прерогатива владельца клуба. Но не думать совсем о личности тренера оказалось невозможно. Образ Серебровского упорно не шёл из головы. Росло осознание, насколько он был отличным тренером и прекрасным человеком. Личность Золотова оказалась неоднозначной. И хотя он после случившегося тоже не был мне симпатичен, я не мог согласиться с точкой зрения нашего капитана. Занятия Золотова большей частью были интересны, при нём команда сделала шаг вперёд, и я признал это. И всё же мне было сложно разделить в тренере человека и специалиста. А поскольку игроки - это живые люди, мне хотелось тренера - порядочного человека. Хотелось, чтобы пришёл тренер и продолжил дело Серебровского. Свободных специалистов в стране было немало, осталось только выбрать из их числа подходящего нам человека. Пока же с командой работал второй тренер. Ему явно не хватало харизмы, чтобы вести за собой коллектив. Он это прекрасно осознавал и на вакантную должность не претендовал. Я тоже понимал, что эту проблему решать не мне и поэтому не заморачивался.
С будущими соперниками в первом круге мы сыграли на выезде успешно. Само собой выходило, что дома мы должны их обыграть. Должны. Я стал ненавидеть это слово. Футбол - это игра. А слово "должны" отвергало игру. Весь город считал "должны" и весь регион считал "должны". И мы тоже считали "должны". А ведь футбол - это игра. И играют в неё не два, а целых двадцать два игрока. В конце концов, есть просто случай. Команда жила, как на вулкане, а мы - "должны".
Золотов в команде больше не появился. Исчез он и из города. Вместе с ним навсегда пропали и те игроки, которых он привёл. Пятанов в своих грехах признался сам, а Жилова, очевидно, выдал тренер. Мирослава рассказала мне по секрету, что Золотов и Жилов были уволены по собственному желанию, но никаких отступных, в отличие от Пятанова, они не получили. Правда, и подъёмные с них тоже не взыскали. "Полюбовное соглашение?" Она же со мной поделилась, что отец обмолвился "как хорошо, что они не успели причинить много вреда". С ним можно было согласиться, пять ничьих мы как-нибудь переживём. К тому же часть из них были вполне справедливы.
Накануне первой игры я вновь сидел в кресле в кабинете Максимовича. А напротив меня сидел Медведев. Этому обстоятельству я был очень удивлён, мы действительно стали часто бывать у президента. Как пошутила секретарь: "Похоже, вы приходите сюда всякий раз, когда вам хочется выпить хорошего чая". На эту фразу мы вынуждены были только добродушно рассмеяться. Но в этот раз инициатива исходила не от нас.
Максимович не стал растекаться мыслью по древу, а сразу взял быка за рога.
– Я постараюсь, как можно быстрее, решить вопрос с тренером, но пока я рассчитываю на вас. Я надеюсь, вы сможете повести за собой команду. Будете одновременно играющими тренерами. До конца сезона, контракты мы перезаключим. Надеюсь, вы не откажетесь мне помочь?
– У нас же есть второй тренер? Тренер вратарей?
– Есть. И тренер неплохой, и человек хороший. Но не лидер по натуре. А мне нужны паровозы, что потянут за собой всю команду.
Я плохо представлял, как буду исполнять роль паровоза, но отказываться не стал. Такое предложение родилось не от хорошей жизни. В тот же день, Максимович пришёл на тренировку команды и объявил о принятом решении всей команде. Он подчеркнул, что это вынужденная мера. Мы стали играющими тренерами и его представителями, как президента и владельца клуба.
* * *
Всю тренировку ребята подшучивали над нами, но слушались беспрекословно. Почти все и почти всегда. Ни Медведев, ни тем более я, опыта тренерской работы не имели, поэтому работа проводилась по плану, разработанному ещё Серебровским.
В раздевалке ребята принялись обсуждать перспективы двух предстоящих игр дома. Надо было брать "свои" очки, а игры предстояли нелегкие.
– Им ничего не надо, в Премьер-лигу они не спешат, и мы должны их сделать.
Вот уже и вслух все начали произносить, что мы должны взять очки по максимуму.
– Да, но и отдавать очки они просто так не будут.
– Вот именно, просто так. Если Максимович хочет, чтобы мы вышли в высшую лигу, то мог бы проспонсировать их, чтобы они сильно не напрягались в гостях. Сходили бы к нему, да намекнули, раз уж теперь вы тренеры.
Голос принадлежал Глухову, нашему защитнику. Он пришёл в команду в конце первого круга. Был неплох. Представляя его команде, Серебровский подчеркнул, что его будущее в его собственных руках.
– Такая практика не нами же придумана.