Дохлокрай
Шрифт:
Повесить решили всем миром. Сил на крикнуть 'на костер яво!' не нашлось. Ни у кого. Даже у отца злодейски умерщвленной Пелагеи. Так и порешили: веревку на шею, ту на осиновый сук и зарыть на неосвященной части погоста. Так, как издавна
Так и сделали. Не дожидаясь сумерек и возвращения священника из волости. Кузнец цепи нашел быстро. А домовина... готовая домовина есть всегда. Сняли переставшего долго дергаться приезжего доктора, обернувшегося на деле людоедом и чертовым слугой, уложили как полагается. Затянули железо, забросали землей в глубокой, куда глыбже обычной, яме. И натаскали с речного берега каменюк, наложив сверху.
И отправились восвояси, пить горькую и поминать светлую ребячью душу, получившую такую лютую участь от рук чертозная, прикинувшегося добрым человеком.
Деньги, бумажные ли ассигнации, серебряные рубли или пусть даже тяжелые золотые империалы, решают все. Везде и всегда. А жадность найдет дорожку к любому сердцу. Карп Кузьмич жадным был сызмальства. И получив по приезду докторишки добрую пачку катеринок, согласился,
Староста и два его сына поняли ошибку слишком поздно. Понадеялись на святую воду и ружьишко с жаканом, прихваченное заодно с лопатами. К тому времени, как его освободили, Хозяин смилостивился и дал свой дар. И, вместе с ним, остальное. Золотые коронки Карп мог бы и забрать за случившейся ненадобностью. Коли остался бы жив. Новые зубы бывший доктор, бывший чернокнижник и действующий каннибал полюбил больше. Костяной частокол его мясорубки староста и его последыши ощутили на себе сразу же. Как сбили крышку гроба.
Ворона он сжег в камине. Его крылья и хвост. Остальное употребил для утоления неожиданно взыгравшего аппетита. Ничего, птиц у него достаточно.
Божедом, сидя за столом, рассматривал ногти и ждал вечера. И встречи с теми, кто так частенько охотился за ним с самого начала новой жизни.
Продолжение следует.