Доходный дом на улице Машкова 10, с.2
Шрифт:
Интересно отметить, что в 1913 году семья Федотовой — Красновских обзавелась автомобилем с шофером, которые пришли на замену лошадям и кучеру. Первоначально в 1913 г. шофер проживал в кучерской, а в каретном сарае поместился автогараж на 2 авто. Позднее шофер переехал в квартиру № 3 на 1 этаже дома 12 (10 строение 1), а гараж переместился в полуподвал этого дома. Помещение автогаража имело № 23. Чистый доход со всех строений составлял 12,438 рублей (на участке дома 10 строение 1 стоял еще один дом, квартиры в котором сдавались внаем — строение на плане участка имело обозначение «В»).
Пример
Пассажиры в автомобиле. Фото начала ХХ века
В 1915 году в доме 10 строение 2 жил старший внук Федотовой — Василий Николаевич Красновский. Он окончил одну из лучших в Москве частных мужских гимназий — гимназию П.Н. Страхова. Затем в 1915 году Василий поступил на медицинский факультет Московского университета. При поступлении указал свой адрес: Добрая слободка, дом 12, квартира 12.
Фото В.Н. Красновского из студенческого дела. Источник: ЦГА Москвы
Прошение В.Н. Красновского о приеме в Университет, указан адрес проживания. Источник: ЦГА Москвы
Глава 4. Судьба Красновских при Советской власти
Кто знает, как сложилась бы дальнейшая жизнь 55-летней Евдокии Федотовой, не случись в 1917 году революция. Последнее известие о ней — запись в метрической книге церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы в Барашах (находится недалеко от ул. Покровки) от 3 июня 1917 года. Она стала крестной матерью мальчика Сергея, родившегося у Ф.Ф. Борзенкова — священника Сергиевской церкви села Рудина Серпуховского уезда. Крестным отцом стал потомственный почетный гражданин Семен Семенович Зайцев.
Церковь Введенская в Барашах. Источник: Викисклад
В 1918 году все дома Федотовой и Красновской были национализированы. Судьбу Евдокии Никитичны Федотовой проследить не удалось.
Если о жизни Евдокии Никитичны после 1917 года ничего не известно, то о семье Красновских сведения сохранились. Источником послужило следственное дело Николая Васильевича Красновского, который попал в жернова сталинской репрессивной машины. Из дела выясняется, что, как ни странно, квартира в национализированном доме за Красновскими сохранилась.
Н.В. Красновский, по всей видимости, был прирожденным, хоть и не удачливым, предпринимателем и обладал большой энергией в этой сфере. Это шло вразрез с установками советского общества и в конце концов привело к печальному концу.
Благополучно пережив краткий период военного коммунизма, Красновский в годы Новой экономической политики (действовала в начале 1920-х годов) создал компанию из 6 человек, которая до 1925 года осуществляла мануфактурную и бакалейную торговлю в Москве. В 1924–1925 годах имел патент на торговлю бакалейно-мучными и масляными товарами.
В 1927 году у Красновского были изъяты драгоценности — золотые вещи, брильянты и т. д. Также его лишили избирательных прав. Это было весьма существенное поражение в гражданских правах, «лишенцы» не имели права не только голосовать, но устраиваться на работу в советские учреждения, получать карточки на продукты питания, детям их запрещалось поступать в высшие учебные заведения. Лишали избирательных прав всех «бывших» граждан — т. е. тех, кто принадлежал к «эксплуататорским» классам или служил в полиции.
Штора автоматическая. 1910-е годы. Мемориальный музей А.Н. Скрябина. Источник: Госкаталог. ру
Чтобы иметь средства к пропитанию, в 1927–1929 годах Н.В. Красновский в поселке Ильинское Раменского района Московской области организовал собственную мастерскую по изготовлению валиков для автоматических штор.
Ильинский — это известный подмосковный дачный поселок, здесь устраивали дачи обеспеченные врачи, инженеры, коммерсанты. Возможно, Красновский нашел приют у кого-то из своих знакомых.
Дача в поселке Ильинский. Начало ХХ века. Источник: кадр из фильма «Ильинка глазами художника», geodzen.com/ru/moscow/ilyinskiy
В 1932 году Николай Васильевич был осужден по статье 59 часть 12 УК («Нарушение правил о валютных операциях») на 3 года ссылки с конфискацией всего или части имущества. Был выслан в Северный край на 3 года с декабря 1932 года, освобожден досрочно. После освобождения ему было запрещено проживать в радиусе 100 км от Москвы (как тогда говорили, он был выслан «за 101-й километр»). Первоначально Красновский попытался игнорировать это ограничение и в 1935 году поселился в Одинцово, Можайское шоссе дом 615. Однако затем ему пришлось перебраться в 1936 году в Каширу.
Непонятно по какой причине, он поселился в доме у бывшего ротмистра Русской императорской армии Александра Ивановича Мерро (ул. Малая Посадская, 28). Это был весьма рискованный шаг. Может быть, Николай Васильевич вынужден был это сделать, т. к. никто другой не решился принять бывшего осужденного под свой кров.
В Кашире Красновский остался верен себе — организовал артель «Заря», сотрудники которой занимались изготовлением электрокипятильников. Мария Васильевна Красновская проживала вместе с ним, была оформлена как работница артели. Компаньоном Николая Васильевича выступил бывший владелец крупной мельницы Покрасов. Вероятно, они были знакомы по бакалейной торговле в Москве. Сам Красновский занимался снабжением, по знакомству доставал никель и шнуры в Москве.
В 1937 году количество незаконных репрессий резко возросло. В первую очередь репрессиям подвергались те, кто уже попал в поле зрения репрессивных органов. В доносе на Красновского, поданном в Кашире в органы Объединенного государственного политического управления (ОГПУ), было сказано, что он ругал советскую власть, т. к. его младшего сына отказывались принимать на медицинский факультет, что Николай Васильевич считал нарушением Конституции. Он также утверждал, что права рабочих нарушаются и открыто обсуждал это с Мерро, который, в свою очередь, положительно высказывался о Троцком, который тогда считался главным врагом советской власти.