Доигралась, Кукла!
Шрифт:
"Дура, дура, дура!"
Девушка зашлась в новом приступе рыданий, свернувшись калачиком прямо на полу у двери, где он оставил ее. Использованную и выброшенную за ненадобностью. А ведь больше осознания собственной глупости, ей приносило страдание то, что Егор не ответил на ее любовь. То, что она оказалась для него ничего не значащим приключением.
Где была ее гордость? Была ли она у нее вообще? Разве не должна она чувствовать себя оскорбленной? Униженной?
Ничего из этого Даша не чувствовала. Только боль. Только опустошенность. Она не могла перестать плакать, держась за сердце и желая, чтобы это ужасное, высасывающее из нее жизнь, чувство, пропало.
Такой и нашла ее Лена, открывшая дверь часом позднее.
— Даша! — испуганно воскликнула сестра, садясь на колени рядом с ней. — Что случилось? Тебе больно? Ты упала?
Даша уткнулась лицом в ее колени и зарыдала еще сильнее. Лена ведь тоже предупреждала ее, а она не послушала. Как можно было быть такой идиоткой?
— Егор! — закричала Лена, пытаясь оторвать ее от себя. — Егор, ты здесь? Даша, да что, черт возьми, случилось?
— Он ушеееел, — прорыдала она, цепляясь за ее руки.
— И ты из-за этого плачешь? Вот ведь дурочка истеричная! Давай, вставай.
Но Даша не могла встать. Она хотела объяснить сестре в чем дело, рассказать всю правду, но никак не могла прекратить плакать. Лена, видимо, поняла это, потому что перестала ее тормошить.
— Эх, Дашка, Дашка… Так и знала, что ты что-то подобное выкинешь.
Как позднее поняла Даша, в тот день Лена впервые проявила свою привязанность, сидя с ней на полу и утешая ее, вместо того, чтобы читать нотации или ругать. Она даже позволила ей выплакаться на своих коленях, намочив тонкое шелковое платье, что было совсем уж невиданным делом для кого-то, вроде Лены.
Даша не была склонна к подобной откровенности, но понимая, что и так натворила дел, решилась все рассказать Лене. Сводная сестра выставила горничную, пришедшую убрать номер, и сообщила родителям по телефону, что они проводят время вместе, пока Даша умывалась в ванной после своей истерики.
На удивление быстро, горе Даши затмила злость на Егора, который использовал ее столь мерзким образом и свалил, даже не притворяясь, что сожалеет. Выйдя из ванной, она глотнула виски из бара для храбрости и выложила все Лене.
— Вот ведь козлина! — возмущалась сестра. — Да ни в жизнь он не получит теперь этот контракт! Папа его пошлет далеко и надолго.
— Ты не можешь все рассказать родителям! — закричала Даша. — Просто придумай способ отвязаться от него. Пожалуйста, Лена! Я ведь никогда ни о чем тебя не просила.
— Зато не постыдилась вешаться на моего без пяти минут жениха, — с обидой фыркнула Лена.
Даша неловко замялась.
— Прости… Если бы я думала, что он для тебя что-то значит, я бы так не поступила. Клянусь! Но я влюбилась в него, Лен! Практически с первого взгляда. Со мной никогда такого не случалось. Я… Мне казалось, что у нас может быть будущее, — жалко проблеяла она.
Девушка снова не смогла сдержать слез, тихо всхлипывая. И жалостливый взгляд Лены совсем не помогал.
— Этот придурок не достоин твоих слез, — строго сказала сестра. — Возьми себя в руки, тряпка! Ты не можешь быть такой девушкой!
— Какой? — растерялась Даша.
— Жалкой! Мужчины — низшие существа, Даша. У них есть инстинкты, но нет совести. Она хороши для секса, и только. У тебя что, совсем нет гордости?
— У меня есть гордость! — разозлилась Даша. — Я же не собираюсь бежать за Егором и умолять его полюбить меня. Прости, что мне нужно время, чтобы справиться со своими эмоциями! Я не такая бесчувственная, как ты. Иначе тоже спала бы с Романом и строила планы выйти замуж за кого побогаче, а не искала бы любовь!
Она почти сразу пожалела о своих словах, потому что на лице Лены что-то дрогнуло.
— Блин, прости!
— Ты права, Даша, — ледяным тоном ответила сестра. — Я сплю с тем, кто не притворяется хорошим. Роман — изменяющий жене мудак, но он не скрывает этого и он хорош в постели. Уж лучше с ним, чем с вереницей незнакомых мужчин на одну ночь. Я взрослая женщина и не стесняюсь своих потребностей. Будь ты честна с собой, то не попалась бы на удочку первого привлекательного мужчины, которого встретила. Конечно, Егор Огнев не чета твоим студентикам и ты в него влюбилась. Но он не единственная рыба в океане.
— Я тебя не осуждаю, — промямлила Даша. — Но ты неправа. Дело не просто в сексе.
— Дело всегда в сексе, если речь заходит о мужчинах, — рассмеялась Лена. — Ради Бога, перестань быть такой наивной! Бесишь меня.
— Но почему ты собиралась замуж за Егора, если такого низкого мнения о нем?
— Потому что он подходящая партия, Даша! Я хочу ребенка и я не собираюсь рожать его от какого-нибудь нищеброда.
Заявление сводной сестры обескураживало.
— Ты хочешь родить? — не могла поверить Даша. — Вот прям сейчас?
— Ну, через год, может быть, — словно это было чем-то обычным для нее, пожала плечами Лена. — Я не верю во всю эту любовь-морковь, куколка, но как бы тебя это не удивляло, я хочу детей. И одного из них я хочу родить до тридцати. Конечно, я ищу лучшего кандидата на роль отца. Признаться, Егора я считала более-менее порядочным, но он ловко обманул нас всех. Весь такой недотрога, а на деле… Нет, вот ведь говнюк конченный! Да он хуже Джима!
— Причем тут Джим? — не поняла Даша.
— Не причем, но хуже него я не считала никого, — отмахнулась Лена. — До этого дня. Ну что, будешь учиться уму-разуму? Мужикам нет доверия, Даша. А для женщины нет ничего важнее гордости. Я надеюсь, ты хоть не упрашивала его остаться?
— Я залепила ему пощечину, — сказала Даша с удовлетворением вспоминая, что хоть тут не опозорилась.
На лице Лены впервые появилось подобие уважения и она довольно усмехнулась. Даша чувствовала, что в эту ночь их отношения необратимо изменились. По крайней мере, она начала лучше понимать свою циничную сестру. Да и себя саму, наверное, тоже.
В детстве Егор был очень близок со своим близнецом Глебом, но со временем, разные интересы развели их в стороны. Они не поссорились и не перестали любить друг друга, но к тридцати годам, так уж получилось, что оба, занятые своей карьерой, брата, виделись от силы три-четыре раза в год. В большинстве случаев — на семейных сходках. Между ними никогда не возникало неловкости при встрече и они все еще могли быть предельно откровенны друг с другом, поэтому, уехав от Березовых, Егор следуя какому-то порыву, взял курс на Майами, где последний год проживал Глеб.