Доисторическая история
Шрифт:
– Здесь будет очень тревожно, – кивнула Нгао.
Миа подхватила детей на руки и вынесла их из хижины. Эяо и Олан забрали малышей к себе. Нуо вошел в хижину вместе с Миа.
Нгао разожгла в очаге небольшой костер, чтоб осветить помещение. Солнце уже садилось, и в хижине быстро становилось темно. Оглянувшись на вошедшего мужа, дочь Тхена принялась привычно разминать травы и обкладывать раны Лона. Сын Ора в бреду метался по постели. Нуо придерживал его, чтобы Нгао было легче накладывать повязку. Миа в оцепенении сидела
Нгао бросила в огонь одну из принесенных веток. Она мгновенно вспыхнула и задымила. По хижине расплылся резкий освежающий дымный запах. Нуо с удовольствием принюхался. Миа очнулась от оцепенения и, подняв голову, с надеждой посмотрела на дочь Тхена.
Нгао заглянула в ведро с настоем трав. Зачерпнув остывший настой небольшим деревянным сосудом, она склонилась над горящим в лихорадке охотником. Мягко приподняв голову, Нгао осторожно влила немного жидкости ему в рот. Внимательно следя, чтобы Лон не захлебнулся, Нгао заставила его проглотить несколько глотков. Затем она смочила настоем лицо и тело раненого и укутала его теплой шкурой.
– Пусть Нуо идет отдыхать, – обернулась она к мужу.
– Нуо не умеет лечить раны, – согласился сын Сиума и вышел.
Вскоре Лон перестал метаться в постели. Жар уменьшился, и он уснул.
– Лону лучше, – заметила Миа.
– Да, – кивнула Нгао. – Пусть Миа отдыхает. Нгао посмотрит за Лоном.
Она добавила в костер еще одну пахучую ветку. Уставшая от волнений Миа не стала спорить и легла на постель, где обычно спали дети. Почти тут же она уснула.
Еще раз напоив Лона настоем, Нгао подбросила дров в огонь. Затем она села рядом с постелью, прислонившись спиной к стене, и чутко задремала.
Нгао просыпалась при малейшем движении раненого. Поила и натирала его настоем трав, затем подбрасывала в костер дров и душистую ветку и снова дремала. За ночь она дважды сменила повязку на ранах. Трава очень быстро высыхала, вытягивая жар.
Дочь Сиума проснулась перед рассветом, когда Нгао в третий раз меняла повязки. Миа подошла и села в изголовье мужа. Он все еще был без сознания, но жар уже спадал. Сын Ора больше не бредил. У Нгао после бессонной ночи слипались глаза, и еле двигались руки. Перевязав раны Лона, она снова напоила его и натерла настоем. В ведре уже почти ничего не осталось.
– Нужна горячая вода, – проговорила Нгао, положив в костер очередную пахучую ветку.
– Миа принесет, – не смея поверить своим глазам, ответила дочь Сиума.
Перелив остатки настоя в сосуд, она подхватила ведро и вышла из хижины. Вскоре она вернулась с ведром горячей воды. Нгао так же всыпала в него травы и накрыла листом.
– Нгао устала, – проговорила Миа, сев рядом с ней. – Пусть Нгао отдохнет. Миа посмотрит за Лоном.
– Хорошо, – согласилась дочь Тхена. – Миа видела, как Нгао лечила Лона. Пусть дочь Сиума меняет повязки и поит сына Ора травяным настоем. Иногда пусть Миа зажигает пахучие ветки.
– Миа сделает. Пусть Нгао не беспокоится.
Нуо эту ночь спал в постели. Шкуры впитали в себя запах маленькой сиху, и он уснул с ощущением близости Нгао.
Проснулся сын Сиума на рассвете. В поселении было еще тихо. Нуо развел в хижине костер, почистил и пожарил рыбу. Сейчас должна вернуться Нгао. Она будет уставшая и голодная, да и самому пора поесть. Когда рыба была уже почти готова, в хижину заглянул Олан.
– Как Лон? – встревожено спросил он.
– Нуо еще не ходил к Миа и Лону, – ответил Нуо. – Эяо с детьми?
– Да.
– Пусть Олан приведет Эяо и детей к Нуо. Поедим вместе.
– Хорошо, – согласился Олан и вышел из хижины.
Поев, Эяо и Олан стали играть с детьми, а Нуо тихо вошел в хижину Лона. Сидевшая у постели мужа Миа обернулась к нему. Уставшая за ночь Нгао крепко спала.
– Как Лон? – осторожно спросил Нуо.
– Сыну Ора лучше, – с надеждой сообщила Миа. – Где дети?
– С Эяо и Оланом.
Подойдя к постели, Нуо склонился над другом. Сын Ора крепко спал. У него еще держался жар. Лоб был покрыт испариной.
– Теперь Лон не умрет, – проговорил Нуо. – Лон будет болеть еще несколько дней, потом выздоровеет.
– Это Нгао, – Миа благодарно оглянулась на спящую. – Пусть Нуо бережет Нгао. Дочь Тхена хорошая жена для Нуо.
– Нуо знает, – кивнул он. – Сын Сиума может помочь Миа?
– Надо менять повязки, а травы уже совсем мало, – растерянно ответила она.
– Нуо видел, какую траву собирала Нгао. Сын Сиума принесет траву. Нуо отнесет Нгао в хижину и пойдет за травой.
Нгао проснулась только после полудня. Она лежала в постели в хижине Нуо. Сам сын Сиума сидел на полу возле выхода.
– Дочь Тхена уснула в хижине Лона, – пояснил он на ее вопросительный взгляд. – Нуо принес Нгао домой.
– Как Лон? – нерешительно спросила Нгао.
– Лучше. Лон очень слаб, еще держится жар. Но сын Ора уже очнулся и даже немного поел.
– Это хорошо. Значит, Лон выздоровеет.
– Лон обязательно выздоровеет. Нгао спасла сына Ора.
– Нгао голодна, – смутилась она.
– Нгао не спала всю ночь, – кивнул Нуо. – Дочь Тхена уснула на рассвете и не ела утром. Нуо ждал, когда Нгао проснется, чтобы поесть.
– У Миа кончилась трава для повязок.
– Нуо ходил утром за травой. Сын Сиума плохо знает травы и принес совсем мало.
– Нгао сходит.
– Нуо пойдет с Нгао, – согласился Нуо, доставая заранее приготовленную еду. – Только сначала Нгао поест.
Они долго ходили в лесу. Нгао тщательно выбирала самые лучшие и сочные листья и стебли. Набрав несколько кожаных мешочков трав и нарвав душистых веток, Нгао и Нуо вернулись в поселение.