Доисторические и внеисторические религии. История религий
Шрифт:
Христианские писатели, жившие еще в то время, когда большая часть их соотечественников оставалась вне церкви, пребывая или в язычестве или следуя той или иной философской традиции, не уставали подчеркивать, что все доброе и в мыслях, и в делах каждого человека происходит от Бога. «Нога твоя не споткнется, если все доброе ты будешь относить к Божественному провидению, будет ли добро то эллинское или наше (христианское), – пишет видный христианский мыслитель Климент Александрийский (150–215) и продолжает: – виновником всякого добра состоит Бог» [Строматы. I, 5]. Когда человек находит в себе силы оторвать глаза от земли, когда он ощущает свое призвание к вечности, то это не его заслуга. Ведь животные, которым биологически подобен человек, не думают ни о вечности, ни о Боге. Переживание Абсолютного – одна из своеобразнейших отличительных черт человеческого рода, если не вообще важнейшая родовая особенность человека, полагали христианские мыслители. Древние греки объясняли само происхождение слова «человек» – от – смотрящий вверх, горе, то есть на небо. Христианская этимология славянского слова «человкъ» подобна древнегреческой и даже еще яснее: «Чело, обращенное к вчности».
«Все божественное, явленное нам, познается только путем сопричастности. А каково оно в своем
17
Дионисий Ареопагит. О божественных именах. – СПб., 1995. – С. 65.
Именно поэтому для христианина было бы удивительно обнаружить народ без веры в Бога. Но убеждение в том, что искра божественного, образ Божий естественно присущ любому человеку, заставляло серьезных христиан внимательно присматриваться ко всему доброму и в других религиях, в иных учениях об Абсолюте. «Когда язычники, не имеющие закона, – объяснял апостол Павел христианам города Рима, – по природе законное делают, то… они показывают, что дело закона у них написано в сердцах» [Рим. 2, 14–15]. «Следы богоприсутствия обнаруживаются и в языческих религиях», – отмечал ученейший христианин из Александрии священник Ориген (185–253). Он предостерегал своих единоверцев от разрушения статуй языческих богов, «ибо они, бесспорно, есть попытка отразить священное» [Против Цельса. 5.10; 4.92]. «У древних язычников был поиск Бога с жаждой и алчбой, – писал другой учитель древней Церкви епископ Григорий (329–390), которому христианская традиция дала почетное прозвище Богослов. – Во всей истории человечества видна рука Божия, ведущая человека к Истине» [P. G. 36. 160–161]. [18]
18
Archim. Anastasos Yannoulatos. Various Christian Approaches to other Religions (A Historical Outline). Athens, 1971. P. 20–21.
Конечно, среди христиан всегда находились приверженцы и точки зрения, отрицающей положительный смысл за иными религиями и, соответственно, естественную сопричастность человека Богу. Временами таких христиан оказывалось даже большинство, особенно в те века, когда опыт живого общения с носителями иных религий почти прекращался. В мусульманине, иудее, язычнике такие христиане отказывались видеть сопричастную Богу личность, подобную собственной. Тем же грешили порой и приверженцы других религий. Это приводило к взаимным жестокостям, нетерпимости, геноциду. Но древнее учение о «семенном Слове» никогда не забывалось полностью, и до сих пор оно определяет в христианстве отношение к религиозности человека, объясняет тайну веры.
Современное христианство и множественность религий
Католическая Церковь так определила свое отношение к множественности религий на II Ватиканском соборе: «Все люди составляют одну семью и имеют одну природу и происхождение, ибо Бог произвел весь род человеческий обитать по всему лицу земли. Едина и их конечная цель: Бог. Его промышление, Его благодеяния и Его стремление спасти простираются на всех людей». [19]
Православное богословие обнаружило проблему множественности религий уже в XIX веке. «С середины XIX века и до наших дней… на первый план стал выдвигаться вопрос о соотношении Христианства и других религий, то есть вопрос о месте Христианства в истории», – отмечал в 1950-е гг. известный историк русской философии протоиерей Василий Зеньковский. [20]
19
Декларация отношений Церкви к нехристианским религиям // Второй Ватиканский собор. Конституции, декреты, декларации. Брюссель, 1992. – С. 429.
20
Прот. В. Зеньковский. Апологетика. Рига, 1992 (факсим. Париж, YMCA-Press, 1957). – С.10.
Сразу же после «освобождения русского богословия» в начале царствования императора Александра II появляются книги О. Новицкого и архимандрита Хрисанфа Ретивцева, вполне сочетавшие тогдашний уровень религиеведческой науки с православной традицией высматривания следов «семенного Логоса» в нехристианской мысли. [21]
Архимандрит Хрисанф Ретивцев (1832–1883)
Во время так называемого русского православного возрождения, начавшегося в России на грани XIX–XX столетий и продолжившегося в изгнании, проблема множественности религий продолжает обсуждаться. Мостом к будущему русскому православному религиеведению Зарубежья стала популярная «История религии», написанная знаменитыми в будущем православными мыслителями: Павлом Флоренским, Сергеем Булгаковым, Александром Ельчаниновым, Владимиром Эрном – и изданная книгоиздательством «Польза» в 1909 году. [22] К этому же времени относятся курсы истории религий епископа Августина, А. В. Смирнова и С. С. Глаголева. [23]
21
О. Новицкий. Постепенное развитие древних философских учений в связи с развитием языческих религий. Тт. 1–3, Киев, 1860–1862; архимандрит Хрисанф. Религии древнего мира в их отношении к Христианству. – Тт. 1–2, СПб. 1873–1875.
22
А. Ельчанинов, В. Эрн, П. Флоренский, С. Булгаков. История Религий. М., 1909. (репринт М., 1909).
23
Августин, епископ Аккерманский. Руководство к основному богословию // Богословский вестник, март 1900; А. В. Смирнов. Истрия религий. Казань, 1908; С. С. Глаголев. Очерки по истории религий.
Тогда же определяются и основные православные богословские подходы к проблеме множественности религий. Философ и историк античной мысли ректор Московского университета князь С. Н. Трубецкой, отвечая на обвинения, что он выводит христианство из язычества, писал: «Твердо убежденный в том, что откровение никогда не может перестать быть откровением, я не боюсь истории и не поворачиваюсь к ней спиной… Напрасно думаем мы оградить христианство, выделяя его из истории: мы можем таким путем только соблазнить тех, которые обратятся к фактам и увидят, что оно есть средоточие истории». [24]
24
Кн. С. Н. Трубецкой. Мнимое язычество или ложное христианство? Ответ о. Буткевичу // Собр. соч. Т. 1. М., 1907. – С.172.
Знаменитый богослов священник Сергий Булгаков, очень, кстати, интересовавшийся развитием изучения древних и нехристианских религий и читавший в европейских переводах множество инорелигиозных текстов, от древнеегипетских до центральноамериканских, подчеркивал, что «все языческие предчувствия и прообразы не умаляют, но увеличивают силу и смысл… христианского богослужения, несущего в себе – ведомо и неведомо – и наследие древней Античности, освобожденное, однако, от языческой ограниченности… В язычестве были свои, хотя и темные, прозрения». [25] «Судьба всего внехристианского мира, – пишет о. Сергий в другой своей работе, – есть неоткрытая тайна, которая приоткрывается в учении Церкви о проповеди Христа во аде». [26] Нам еще придется вернуться к этому глубокому выводу православного мыслителя.
25
Прот. С. Булгаков. Православие. Очерки учения Православной Церкви. Париж, YMCA-Press. – б/д. – С. 281–282; 258.
26
О. С. Булгаков. Очерки учения о Церкви // Путь, № 4, Париж, 1926. – С. 3.
В межвоенный период в Европе в области сравнительного религиеведения работают несколько русских ученых. Среди них особо выделяются Борис Петрович Вышеславцев (1877–1954) [27] и Николай Сергеевич Арсеньев (1888–1977). [28] После войны эта тема глубоко рассматривалась выдающимися русскими богословами протоиереем Александром Шмеманом (1921–1983) и Владимиром Николаевичем Лосским (1903–1958). Главный принцип для всех них состоял не в отрицании нехристианских религий, но в выявлении в них подлинных божественных логосов.
27
Б. П. Вышеславцев. Значение сердца в религии// Путь, № 1, Париж, 1925. – С. 79–98; Кришнамурти (завершение теософии) // Путь, № 14, Париж, 1928. – С. 91–107; Миф о грехопадении // Путь, № 34, Париж, 1932. – С. 3–18; и другие работы.
28
Н. Арсеньев. Пессимизм и мистика в Древней Греции // Путь, № 4, 5. Париж, 1926. – С. 88–102; 67–86.
Отец Сергий Булгаков (1871–1944)
«От христианского историка совсем не требуется, чтобы во имя защиты христианства он попросту отверг какие бы то ни было „аналогии“ между христианством и языческими „формами“ религии. Напротив, он может смело принять его, потому что в этих аналогиях он не усматривает никакой „вины“. Христианство восприняло и сделало своими многие „формы“ языческой религии, не только потому, что это вечные формы религии вообще, а потому еще, что весь замысел христианства в том и состоит, чтобы все „формы“ в этом мире не заменить новыми, а наполнить новым и истинным содержанием. Крещение водою, религиозная трапеза, помазание маслом – все эти основоположные религиозные акты Церковь не выдумала, не создала, все они уже имелись в религиозном обиходе человечества. И этой связи с „естественной“ религией Церковь никогда не отрицала, только с первых же веков придавала ей смысл, обратный тому, который видят в ней современные историки религий. Для этих последних все объясняется „заимствованиями“ и „влияниями“, Церковь же устами Тертуллиана всегда утверждала, что человеческая душа „по природе – христианка“, и потому даже „естественная“ религия, даже само язычество есть только извращение чего-то по природе истинного и благого», – отмечал уже в первой своей крупной работе священник Александр Шмеман. [29] Владимир Николаевич Лосский в своем «Догматическом богословии» подчеркивает ту же мысль: «У иудеев (и позднее в исламе, который авраамичен) монотеизм, утверждающий Бога как личность, но не знающий Его природы: это – живой Бог, но не Жизнь Божественная. В мире античном (и доныне в традициях, чуждых традиции семитской) монотеизм метафизический, предчувствующий природу Абсолюта, но не способный подойти к ней иначе, как путем растворения Его Личности …Христианство… завершает лучшее Израиля и лучшее других религий или метафизических систем, и не в каком-то синкретизме, но во Христе и через Христа». [30]
29
Прот. А. Шмеман. Исторический путь Православия. Нью-Йорк: Изд. имени Чехова, – 1954. – С.37. (Репринт М.: Паломник, 1993).
30
В. Н. Лосский. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. – С. 202.