Док Сэвидж. Выпуск второй
Шрифт:
— Нам не нужна никакая пища от… — начал было Хэм.
— Мы немного купим! — вмешался Монах, обращаясь к арабу. — Пусть кто-то один из вас подвезет их сюда.
Сделка была заключена. Арабы стояли на расстоянии и смотрели на самолет. Затем они растянулись на всю песчаную дюну.
— Финики! — глумился Хэм над Монахом. — Что нам теперь необходимо, так это обменять тебя на одного из членов этой ватаги! На такого, у которого есть хотя бы на один грамм сообразительности!
Монах сделал вид, что не слышит, и достал свой набор для химического анализа.
Приспособление Монаха, основывающееся на спектроскопическом принципе, предназначалось для анализа и было замечательной штукой. Около двух минут химик занимался финиками.
— Я так и думал! — гневно воскликнул он.
— Неужели у тебя есть чем думать? — тут же поинтересовался Хэм.
— Эти чудо-фрукты отравлены, — заявил Монах. — Такой же яд, каким наш приятель Ино пользовался в Нью-Йорке, чтобы убирать своих людей, заставляя их таким образом замолчать.
— Эти арабы… — закричал Хэм, задыхаясь.
— Т-с-с! — предостерег его Монах. — Там, на песчаной дюне, они наверняка дожидаются нашей смерти!
Они стали совещаться, что делать дальше.
— Было бы нехорошо с нашей стороны разочаровывать этих парней, заявил Монах. — Я догадывался, что они проходимцы, и купил фиников, чтобы убедиться в этом.
— Может быть, ты продолжишь свои умозаключения и скажешь, как нам действовать дальше? — спросил Хэм.
— Прикинуться мертвыми, — сразу же ответил Монах. — Тогда они приблизятся к нам, а мы уж встретим их, как подобает!
— Неплохая идея, — согласился Ренни, сжимая огромные кулаки. — Нам все равно придется с ними сразиться, поэтому надо хорошенько им всыпать, когда они этого не будут ожидать.
Они вышли под крыло самолета, где было очень жарко, демонстрируя, что пробуют финики, воспользовавшись однако теми, которые захватили из своих запасов.
Фиников набралось две большие корзины. Все остались на месте, как будто бы продолжая разговор.
Вдруг Монах скорчился, схватился за живот и довольно правдоподобно разыграл сцену своей кончины.
Всем приходилось в Нью-Йорке наблюдать действие яда, поэтому их розыгрыш был очень удачным. Через каких-то пять минут все они «умерли». Лежа, друзья держали под собой суперавтоматы.
Через горячий песок можно было услышать топот копыт.
— Атака заманиваемого в ловушку противника! — зловеще хихикнул Монах. — То есть, они пока не в ловушке, но будут в ней!
Раздался сильный взрыв. Песком им заслепило глаза — песком и еще чем-то, имеющим резкий запах и проникающим не только в глаза, но и в легкие.
— Взорвалась корзина с финиками! — пронзительно закричал Ренни.
— У нее было двойное дно, — проворчал изумленный Монах. — Это… какой-то… газ…
Через несколько секунд все они были полностью ослеплены.
Они попали в собственную ловушку, и единственной надеждой оставался самолет. Они могли бы взлететь без особых проблем.
Длинный Том первым нащупал дверь самолета. Он ничего не видел, и пробирался ощупью.
— Сюда! — выкрикнул он несколько раз.
Остальные устремились к нему. Через дверь они пробрались в самолет. Монах был последним. Вдруг он услышал сзади себя пронзительный визг.
— Хабеас! — взвыл он. — Хабеас! Мы должны подождать его!
— Нет! — рявкнул Хэм. — К тому же, Хабеас — арабский поросенок, не так ли?
Это было так. Монах приобрел его когда-то в Аравии, Но у него и в мыслях не было оставить Хабеаса здесь. К тому же, это была Африка. Монах высунулся из двери, продолжая звать поросенка.
Ренни запустил двигатель и дал полный газ.
Увы, им не суждено было улететь.
Один из атакующих оказался на своем верблюде впереди самолета, потом быстро спрыгнул вниз, так что самолетом задело только верблюда, но не всадника.
Часть искромсанного пропеллером животного отбросило на крыло. Прежде чем сделать сальто, самолет прошел еще какое-то расстояние.
Поросенок Хабеас Корпус посмотрел на арабов. Сообразив что к чему, он развернулся и дал такого деру, что разве только пуля могла догнать его, и вскоре скрылся из виду.
Люди в самолете были без сознания. Газ сделал свое дело. Но это продолжалось недолго. Через каких-то полчаса они уже видели, слышали и ощущали боль.
Вокруг них находились арабы, среди которых один белый человек Праудмен Шастер.
— Воистину прекрасно, — пробормотал Праудмен Шастер. — Подумать только, все пять рыбешек мы загнали в одну сеть!
Монах сердито посмотрел на него, а затем на круживших вверху стервятников. Не отрывая глаз от этих хищных птиц, он сказал Шастеру:
— Уверен, что наказания тебе все равно не избежать.
— А где большая рыбина, Док Сэвидж? — спросил, не обратив никакого внимания на слова Монаха, Шастер.
— Зря теряешь время на вопросы, — проворчал химик.
— Я тоже так думаю, — согласился Шастер. — Поэтому я не буду задавать вопросов. Я просто заберу вас с собой и приступлю к осуществлению наших планов.
— Да? — встревоженно спросил Монах, облизывая сухие губы.
— Разумеется, — хихикнул Шастер. — Чтобы поймать самую крупную рыбину, пользуются живой наживкой. А живая наживка срабатывает воистину великолепно.