Доказательство человечности
Шрифт:
— Ты слишком недолго был драконом, Желтоголовый. Лотар подумал, кивнул, выпрямился и встал в прямую боевую стойку.
— За последнее время я узнал о себе много такого, что звучит ужасно, но, по сути, только укрепляет мой дух. Так что я готов, принцесса, начнём.
— Ты слаб, варвар, ты ещё не восстановился после Ашмилоны. Тебе ещё трудно поднимать этот меч, который, как ни грозно он выглядит, не способен достать меня.
Она мягко присела на точёных, прекрасно различимых под полупрозрачной тканью ногах. В самой их постановке безошибочно читался боец, который никогда не теряет равновесия и устойчивости. Мицар вытянула вперёд руки с расслабленными
Пытаясь рассмотреть Нуримана, Лотар на мгновение перешёл на всепроникающее зрение и поразился. Принцесса была совершенным бойцом. Её сознание было сейчас отключено, она готова работать на одних рефлексах, которые не тормозились ни единым фактором её природы, отвлекающим или смягчающим голую, совершенную эффективность. И кроме того, его поразила чудовищная энергонасыщенность этих вытянутых вперёд рук, ног, всего идеального тела.
Она могла бы одолеть его даже без Нуримана. А с демоном на плечах вообще неуязвима. Она одна могла сейчас биться против целой армии, и Лотар не сомневался, что она вряд ли получит даже пару царапин при самом неблагоприятном для неё исходе.
Принцесса улыбнулась своей мёртвенной улыбкой.
— Правильно, варвар, я готовилась к поединку с тобой. Я так готовилась, что тебе это покажется даже формой уважения. Но сейчас я не жалею.
— Когда она успела? — шёпотом спросил сзади Рубос. — Прошло всего лишь несколько дней…
— Она могла уйти в измерения Безвременья, — ответил Сухмет. — Там за эти дни прошли века. На самом деле у неё могло быть море времени.
Принцесса ничего не добавила, лишь кивнула, не переставая улыбаться. Почему-то именно эта улыбка показалась Лотару признаком её слабости. И тогда он вдруг на мгновение, не больше, но и не меньше, почувствовал, что способен одолеть её. Он шагнул вперёд и быстро начертил Гвинедом в воздухе квадрат, в который принцесса была заключена, как в раму.
— А ты, принцесса, ты чувствуешь холод смерти, который подступает к тебе сейчас? — спросил он. — Что ждёт тебя, отравившую свою некогда бессмертную душу враждебной человеку магией? Тебя, впустившую в себя Нуримана, демона, съедающего всё, что есть в человеке святого? Тебя, принёсшую своим подданным горе, страдания, бесчисленные смерти?.. Тебя уже сейчас проклинают на всех площадях Гурхора, как раньше славили за красоту.
Как ни странно, принцесса дрогнула от его слов.
— Они ещё пожалеют обо всём, что говорили обо мне, чужеземец. Когда я вернусь и завоюю себе Ашмилону, они все пожалеют. И Блех, и Илисар, и этот дурак король, который имеет несчастье быть моим отцом.
Вот это и есть самое главное, вот этого знания мне и не хватало, подумал Лотар. Она собирается вернуться. Теперь я хорошо знаю, за что буду биться. И знаю, что проиграть нельзя.
— Ты уверена, что сумеешь вернуться?
— Я вернусь. И все эти собаки, которые были моими подданными, приползут на брюхе облизывать пыль, по которой я ступала.
Теперь гримаса гнева искажала прекрасные черты её лица.
— Твой гнев подсказывает мне, что ты никогда не увидишь Ашмилоны. И никогда тебе не царствовать в подлунном мире. И никто о тебе больше не вспомнит добрым словом, даже твой отец, который теперь-то отошёл от твоей магии и, конечно, более трезво смотрит на всё, что произошло с ним. — Лотар подавил внезапную вспышку ярости, он снова становился спокойным, отстранённым бойцом. — Ты навсегда останешься в этом зале.
Принцесса сделала неуловимый жест рукой, и ткань её одеяния с коротким сухим треском
Тогда, повинуясь внезапному импульсу, Лотар поклонился церемонным восточным поклоном. Он отдавал этим дань своей сопернице, которая была совершенным воином. Он поклонился не принцессе Мицар даже, а её силе и, возможно, своей смерти. А смерти-то всегда полезно поклониться, подумал он про себя, снова — в который раз — усмехаясь.
Его усмешка вывела Мицар из себя, и она прыгнула вперёд — с места, низко, не выше человеческого торса и почти горизонтально. Никогда раньше Лотар не видел такого прыжка. Да он был и невозможен, никто бы и никогда не смог его повторить.
Удар, которым он попытался встретить её, пришёлся по воздуху, она каким-то образом сложилась, пропустив мимо себя Гвинед. А потом уже оказалось, что она стоит рядом и резко бьёт ногой ему в плечо. Этот удар должен был выбить меч у него из рук. Но Лотар только упал на землю и покатился по мелким, светящимся, как самоцветы, камням.
Несколько следующих мгновений Лотар ничего не видел, но, поднявшись на ноги, сразу обнаружил, что она верховым, почти из-за спины, круговым движением бьёт Рубоса ногой по голове. Лотар хотел было закричать, но он уже знал, что опоздал. Удар заставил огромного мирамца присесть. Он опустил свой бесполезный ятаган, почти потеряв сознание. Мицар оказалась прямо перед ним и с хищной, ледяной улыбкой молниеносно несколько раз ударила своим крепеньким кулаком ему в лицо. Она знала, что делала. Два удара пришлись сбоку, и мирамец только мотал головой, не в силах сдержать мощь этих атак. А напоследок она хлёстко, с большим замахом ударила в прыжке коленом снизу вверх, и Рубос повалился навзничь, раскинув руки, как будто собирался взлететь.
Бесчувственный Рубос ещё не упал, а принцесса уже повернулась к Сухмету. Старик тоже пропустил несколько ударов — наверное, из тех, которых Лотар не видел. Из правого глаза по его щеке текла кровь, на правом виске набухала огромная фиолетовая опухоль. Краем сознания Лотар понял, что удар Мицар сломал Сухмету кончик височной кости и сейчас старик испытывает дикую боль. Но он довольно умело выводил боль из своего сознания и готовился биться дальше.
Словно в дурном сне, Лотар увидел, как медленно, словно разом разучившись двигаться, Сухмет поднимает свою роскошную саблю и почти так же медленно опускает её туда, где принцессы уже не было. А она смеялась, стоя сбоку от старика, почти за его спиной. Неужели она так быстра?
Лотар поднял темп восприятия до предела и почувствовал, что ещё немного, и он потеряет контроль над своим телом, не сможет правильно оценить, какие движения следует делать сначала, а какие потом. Он мог сейчас всё, но по-прежнему плохо понимал, что и как делает принцесса.
Между тем Сухмет ещё пару раз, широко расставив ноги, как пьяный, промахнулся. Мицар заливалась смехом, легко увёртывалась от сверкающего круга, который чертила в воздухе сабля старика.
Что-то в её повадке показалось Лотару очень знакомым. Он даже не стал вмешиваться в этот поединок неуловимой, быстрой как мысль принцессы и оглушённого, почти теряющего сознание старика. Он смотрел и надеялся, что понимание рисунка боя Мицар, который он сейчас наблюдает, поможет ему… Всего лишь поможет продержаться немного дольше. Потому что победить такого воина Лотар не мог, он сознавал это с ужасающей ясностью.