Доказательство виновности
Шрифт:
Скрипнула оконная рама; кто-то пытался выбраться через окно.
Ратлидж проворно сбежал вниз. Распахнув дверь, он увидел над своей головой чью-то ногу.
Он схватился за нее и дернул; неизвестный, выругавшись, полетел на землю и застыл без движения.
Ратлидж посветил фонариком ему в лицо. Перед ним был совершенно незнакомый человек.
— Воришка констебля Брукса! Ну, пошли. — Он схватил неизвестного за ворот и приготовился вздернуть его на ноги.
— Уберите от меня свои лапы! Если вы полицейский, покажите документы!
Ратлидж полез в карман за удостоверением; неизвестный вскочил,
Ратлидж по-прежнему держал фонарик и замахнулся им, собираясь остановить беглеца любым способом. А потом он вспомнил, как ударил фонарем Боба Ролингса перед тем, как тот упал в воду, и невольно ослабил удар.
Тем не менее его противник согнулся пополам, хватая ртом воздух, а потом с трудом выпрямился.
— Слушайте меня внимательно. Я из Скотленд-Ярда. Сейчас вы пойдете со мной в полицейский участок…
Ратлидж осекся и изумленно посмотрел на незнакомца.
Фонарь не мог так ранить его, тем более что он метил выше. Уродливый порез на горле разошелся, и оттуда хлестала кровь.
— Боже мой! — Ратлидж вытащил носовой платок и приложил его к ране. — Держите! — Он накрыл платок ладонью незнакомца, а сам бросился в дом, крича на ходу: — Оставайтесь на месте, иначе вы истечете кровью!
Голос в темноте спросил:
— Ратлидж! Это вы? Что случилось? Я видел вашу машину.
Викарий распахнул калитку и ненадолго ослеп, потому что Ратлидж светил ему в лицо. Он не сразу заметил человека на тропинке и платок, потемневший от крови.
— Человек ранен… Ратлидж, это вы его так?
— Он прятался в доме. Попробовал убежать, я его остановил.
Викарий быстро посмотрел на соседские дома с обеих сторон. Никто не подошел к двери.
— Давайте отведем его в дом священника. Надо остановить кровь. Берите его за другую руку.
— Ждите здесь! — Ратлидж скрылся в доме, через несколько секунд вернулся с маленькой подушкой, которую он приложил к ране поверх платка. — Держите! — приказал он раненому, схватил его под свободную руку и потащил к калитке.
Викарий оставил калитку открытой; Ратлидж вывел раненого наружу.
— Подгонять машину некогда. Нам надо спешить!
Придя в себя, раненый с трудом шагал, поддерживаемый ими с двух сторон. Ратлиджу показалось, что они целую вечность брели по кладбищу. Они то и дело спотыкались о надгробия и сорняки. Тяжелее всего оказалось подняться по ступенькам. Наконец, Ратлидж распахнул дверь и втащил раненого в гостиную.
Едва не споткнувшись о стул, он отпихнул его ногой и развернул, чтобы усадить раненого.
Викарий куда-то ушел, но вскоре вернулся с деревянной шкатулкой в руках.
— Там бинты и все остальное, — сказал он. — Мальчики-служки вечно обдирают коленки и вывихивают пальцы.
Ратлидж осторожно взял окровавленные подушку и платок. Кровь остановилась. Осмотрев рану, он сразу понял, что она старая. Скорее всего, она открылась, когда неизвестный пытался вылезти в окно. Кроме того, порез явно ничем не обрабатывали.
— Кто вы такой? — негромко спросил викарий. — Вы голодны? Вам нужна работа? Я могу вам помочь.
Неизвестный вспылил:
— Я… — Он осекся, увидев пасторский воротник Уильямса, и спросил, указывая на Ратлиджа: — Он правда из Скотленд-Ярда?
— Да, конечно. Он уже не в первый раз приезжает
Неизвестный повернулся к Ратлиджу:
— Вы — тот негодяй, который увез Валери. Где она?
— В тюрьме, — сухо ответил Ратлидж. — Ее вместе с ее дедом обвиняют в убийстве Луиса Френча. Вы — Френч? Если да, почему до сих пор не объявились? Вы избавили бы мисс Уитмен от Холлоуэя.
— Черт побери, она сказала, что собирается привезти сюда деда. Уверяла меня, что все выяснилось, и я ее отпустил.
— Но он не Френч, — удивленно заметил викарий. — Говорю вам, он — не Луис Френч!
— Тогда кто он?
— Моя фамилия Трейнор. Мэтью Трейнор. Френч пытался убить меня… подослал кого-то, чтобы я не доехал до Англии. Мне удалось бежать. После этого я прячусь, не зная, к кому обратиться и кто против меня. Еще одного покушения я не переживу!
— Куда вы скрылись после того, как ваш корабль вошел в порт? — Я прятался в доме моих родителей. Перед войной его закрыли. Труднее всего оказалось добыть пропитание. Я ходил в соседний городок и покупал все, что нужно, пока у меня не закончились карманные деньги, — Трейнор поморщился. — Я богатый человек, но не мог заплатить за свой обед! Пришлось совершать набеги… воровать… по ночам лазить в чужие сады. Однажды за мной погналась собака; мне пришлось ночевать в сарае. Мисс Уитмен нашла меня, когда я потерял сознание от голода. Два дня я не приходил в себя; ей пришлось держать меня у себя в доме. Она хотела вызвать доктора Таунсенда, но он — отец невесты Луиса. Перед тем как вы за ней приехали, она оставила мне еду. Но запасы подошли к концу, и мне снова пришлось воровать.
— А в полицию вы обратиться не подумали? Или хотя бы к портовым властям…
— Как я мог к кому-то обратиться, если у меня даже паспорта не было? С корабля я сошел, неся багаж какой-то старухи. Все, наверное, решили, что ее пришел встречать сын… В Англии у меня знакомых человек двадцать, и почти все не видели меня с довоенных лет. У меня воспалилась рана на шее; так лихорадило, что водитель омнибуса, в который я сел, решил, что я пьяный. А когда я приблизился к дому родителей, заметил, что в парке кто-то прячется. Я решил, что злоумышленник караулит меня. Спрятался за оградой и видел, как тот подергал окна, двери, заглянул во все хозяйственные постройки. У него был мотоцикл; он сидел на нем и ждал — до полуночи, а может, и дольше. Наконец, он уехал, и я влез в окно — в детстве я иногда так сбегал из дому… Что я мог сказать в полиции — грязный незнакомец, с ножевой раной на шее, без денег, без необходимых документов? Я боялся, что на опознание позовут Луиса или Агнес, а они возьмут и скажут, что я — не Мэтью Трейнор. Что тогда?
— Вам ведь все равно рано или поздно пришлось бы пойти в полицию.
— Да, наверное. Но я хотел прийти на своих условиях, когда я окончательно приду в себя и не буду падать в обморок от голода и боли. А потом Валери… то есть мисс Уитмен… сказала, что кто-то пытался убить Луиса и что Луис пропал. Я не знал, что и подумать. А теперь вы говорите, что она в тюрьме Холлоуэй. За что?
— Скоро ее деда будут судить за убийство Френча и… вас.
— Но ведь она… Боже правый! Так вот что вы имели в виду, когда спрашивали, почему я не объявился раньше! Ведь я мог бы ее спасти!