Доклад Генпрокурору
Шрифт:
– Почему же не прихватил? Научены. Любомиров, тот тоже людей стал просить. Саша, познакомься с Иваном Дмитриевичем Кряжиным.
Теперь понятно, почему в Тернове водители ездят в пиджаках. Это не водители, это местные «важняки». А Пащенко – молодец. Ценит время свое и чужое. Наверняка, начни у него сейчас проверку, максимум, что из «косяков» наскребешь, это небольшие нарушения в сроках расследования. А у кого, позвольте, их не бывает? Назовите Кряжину хоть одну прокуратуру, где следователи не нарушали бы сроков? Да что прокуратуру – следователя покажите!
Есть люди, которые становятся животными сразу после того, как с ними начинают разговаривать по-людски. «Предоставьте мне документацию по государственному заказу в республики Закавказья, пожалуйста», – спокойно и тихо сказал Кряжин, познакомившись с исполнительным директором цементного завода. Сказал тактично-сдержанно, понимая, что вторгается в святая святых, но официально, уполномоченно и прозрачно.
Кругляш с бегающими глазами тут же начал с отморочек, сродни обману участкового инспектора уличной торговкой. Заладил про аудит, конфиденциальность информации, государственный статус предприятия и отсутствие на заводе его владельцев. Пащенко в начинающий искриться коротким замыканием разговор не вступал, сохранял роль временного статиста, понимая, что не он сейчас главный. Главным был, конечно, старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России Кряжин. Иван Дмитриевич сохранял терпение, которое вместо понимания обрастало увеличивающимся количеством желающих вступить в дискуссию, глаз с исполняющего не сводил, продолжал говорить тихо, но внятно.
– Вы хорошо поняли, кто к вам прибыл? – вопрошал он, даже не подозревая о том, что кругляш мог ошибиться при прочтении содержания его служебного удостоверения. – Или, быть может, в спешке не разглядели?
Исполняющего стали поддерживать заместитель исполняющего и главный бухгалтер. Складывалось впечатление, что эта команда скорее назовет имя убийцы владельца завода, на котором они трудятся, нежели предоставит для изучения документацию о государственном заказе. Когда противостояние достигло своей критической точки закипания, Кряжин развернулся к Пащенко.
– Вадим Андреевич, будьте добры...
Тернов – городок небольшой. А потому там все рядом. Отделение ОМОНа прибыло к заводу и по распоряжению Пащенко вошло в здание заводоуправления уже через двадцать минут. «Да, это не столица», – мелькнуло в голове Кряжина, когда он встретил такое, мягко выражаясь, недопонимание своего прибытия.
– Вы, вы и вы, – Пащенко указал, кого именно он имеет в виду. Ими оказались исполнительный директор, главный бухгалтер и директор финансовый. – Я только что поставил вас в известность о том, что следователь Генеральной прокуратуры Кряжин расследует дело о совершении тяжкого преступления, в связи с чем ему, в рамках расследуемого дела, необходимо предоставить конкретные документы. Исходя из вашего неповиновения исполнению распоряжения следователя Генеральной прокуратуры, я выношу мотивированное постановление о возбуждении в отношении вас производства об административном правонарушении. Если вы еще раз остановите меня или его перед какой-нибудь дверью, и неважно, какую причину при этом назовете, имею все основания полагать, что в отношении вас будет вынесено постановление о возбуждении уголовного дела по факту воспрепятствования осуществлению производства предварительного расследования. Иван Дмитриевич, пройдите, пожалуйста...
Продемонстрировать свою доброту у Пащенко не получилось. Трое уличенных и внезапно успокоившихся руководителей вдруг стали подавать признаки живого участия в расследовании тяжкого преступления и сбросили оковы не менее тяжких обязанностей хранителей конфиденциальных сведений.
Сочетание цифр «пункт десять статьи сто шестьдесят пятой» и «часть вторая статьи двести девяносто четвертой» оказалось тем кодом, который позволил Кряжину провернуть тяжелые запоры недоступности вотчины погибшего депутата.
Из газеты «Московские известия», 20.06.04 г.:
«Из ряда вон выходящие следственные действия проводились Генеральной прокуратурой минувшим днем в городе Тернове. В рамках расследования убийства депутата Государственной думы Оресьева П.Ф. следователь ГП Иван Кряжин с применением ОМОНа произвел обыск и досмотр документации на... Терновском цементном заводе. Чтобы читателю стала понятна вся тонкость работы следствия, достаточно сообщить, что руководителем данного предприятия являлся как раз погибший депутат. «Изучение» документов «важняк» Кряжин проводил почти сутки, и все это время из помещения завода не могли выйти и попасть к своим семьям бывшие коллеги Оресьева П.Ф.: директорат, бухгалтерия, работники статистической отчетности.
Бизнес Павла Федоровича хорошо известен в Тернове. Он обеспечил работой тысячи терновцев, построил несколько домов для своих сотрудников, активно помогал детским садам и школам города. Теперь же, когда он не может защитить не только свои интересы, но и свое предприятие, ГП применяет все новые и новые методы в расследовании громких заказных убийств. Но самый впечатляющий из ранее неизвестных продемонстрировал 19 июня следователь Кряжин. Блуждая в поисках убийцы, он непонятным образом оказался в Тернове, на родине Павла Федоровича, и устроил на его предприятии предупредительно-показательный шмон.
Иван Кряжин показал всем, что борьба государства с людьми, умеющими хорошо зарабатывать и дающими зарабатывать другим, являлась не просто лозунгом предвыборной эпопеи. Это политика руководства страны, носящая характер константы. Заодно следователь и предупредил: «Вас мочат – мокрушников будем искать среди ближнего круга, так что лучше заполните декларацию и спите спокойно».
Господа бизнесмены, депутаты Государственной думы! «МИ» в рамках новых инициатив выносит на рассмотрение ГД новый законопроект: прежде, чем получить мандат депутата Государственной думы, кандидат должен поставить в известность компетентные органы о возможной причастности к своей будущей смерти нескольких лиц.
«МИ» кажется, что это предупредит те выпады органов в адрес ни в чем не повинных людей, коими изобиловал вчерашний день на Терновском цементном заводе...»
Из постановлений прокурора Терновской области Пащенко В.А., направленных для рассмотрения дела об административных правонарушениях, г. Тернов, 19.06.04 г.:
«...Несмотря на то что гр-ну Харину В.П. были известны цель прибытия сотрудников прокуратуры и их требования, он уклонился от выполнения распоряжений, и его последующие действия были направлены на воспрепятствование свободному доступу следователя прокуратуры и прибывших с ним сотрудников Терновской областной прокуратуры к требуемой документации.
Гр-н Фелофьянов А.Н. стал закрывать собой дверь в кабинет директора Харина В.П., упираться в косяк, хотя на него никто не оказывал физического воздействия, и угрожать звонками в мэрию города Тернова. На предложение отойти в сторону...»
«...гр-н Зайкин С.С. не отреагировал, громко кричал, созывая коллектив управления Терновского цементного завода для образования массового противостояния...»
А вы говорите – ни в чем не повинных...
Уже вечером, когда Кряжин изучил не менее пяти сотен документов, подписанных Оресьевым и со-владельцами, с одной стороны, и Госкомстроительством – с другой, лежащий перед ним мобильный телефон стал ерзать по полированной столешнице кабинета Харина и утробно выдавать мелодию джазовой композиции. Пащенко, решивший остаться вместе с московским гостем и своим следователем, едва заметно улыбнулся: Кряжин любит музыку шестидесятых...
Иван Дмитриевич со Смайловым разговаривал не более получаса назад. Тот говорил ему, что находится с Гариковым (напарником, как уже давно догадался Иван Дмитриевич) в МУРе, и сейчас они выезжают на странное сообщение об очередной обнаруженной «восьмерке».
– Кто сообщает?
– Парнишка, судя по голосу. Сначала позвонили в ГУВД, а дежурный позвонил нам.
Кряжин наморщил лоб.
– Не понял. Какой парнишка? Вы там что, очумели? Вы объявление в эфире сделали?
Оправдываясь за коллег, Игорь Смайлов согласился, что допущен промах.
И теперь он звонил снова.
– Иван Дмитриевич, мы вышли на ту «восьмерку». Там труп. Труп Янина, о котором я вам сообщал. Черт возьми...
Пащенко слушал вопросы Кряжина, но не слышал на них ответы. Но по выражению лица «важняка» из Генеральной он догадывался, что, если известия Кряжина и потрясли, то не в положительном смысле. Дождался, пока разговор закончится, пока гость переварит информацию, и лишь после того спросил:
– Проблемы в Москве, Иван Дмитриевич?
Каждый кабинет, думалось Кряжину, пахнет по-своему. Вот этот, харинский, отдает слежавшейся макулатурой, неприятным запахом герани и устойчивым ароматом начищенных армейских ботинок. Последний запашок не смог выветриться через распахнутые окна даже после того, как два часа назад двое омоновцев вышли и остались снаружи. И этот запах вдруг стал Кряжину ненавистен.
– Оресьев был убит выстрелом из малокалиберного оружия – «самострела-авторучки» в затылочную часть, за правое ухо. Я искал машину, посредством которой предполагаемый убийца депутата покинул место происшествия. Сам же предполагаемый убийца в данный момент находится в Бутырской тюрьме. Так вот, та машина, что я искал, кажется, нашлась вместе с водителем. Но поговорить с ним вряд ли удастся, он убит. Невероятно.