Доклад о вероятности Эй
Шрифт:
— Ничтожество! Я знаю, зачем он ходил.
Цэ не пытался в этот раз проследить за дальнейшими перемещениями через перископ. Однако он взял свой прибор В правую руку и просунул его в отверстие в окне, причем рука, как и в предыдущий раз, оказалась на улице. Работая правой кистью, он снова настроил перископ так, что можно было смотреть мимо волн металлической кровли на ту часть особняка, которую иным способом изучить и обследовать было нельзя.
Еще несколько движений — и он посмотрел в зеркало на «нижнем» конце перископа. И снова небольшое полукруглое окно на втором этаже особняка оказалось под контролем. Изнутри окно не было освещено. А слабый свет с западного края неба, падавший на заднюю стену особняка, сообщал всем предметам унылую прозрачность.
В этом полукруглом
Цэ снова сдвинул левой рукой кепку с твердым козырьком со лба на затылок. Правая рука, которая была вытянута за окно, замерзала.
Женщина в полукруглом окне, за которой наблюдал Цэ, обернулась, как будто на какой-то звук, раздавшийся у нее за спиной. Свет залил комнату, очень яркий и неожиданный, высветил силуэт женщины и вместе с тем скрыл черты лица. Она отвернулась от света.
За ней неясно вырисовывался силуэт мужчины в темном костюме. Он подошел. Его губы начали двигаться, видимо, он что-то говорил женщине. В руке он держал стакан. Край стакана, отражая лучи света, блестел. Стакан на четверть заполняла какая-то серая по цвету жидкость. Неожиданно стакан вытянулся и стал высотою почти с мужчину. Потом он исчез из поля зрения наблюдателя за спиной женщины, а ее голова стала вытягиваться, становиться все уже и тоньше.
Мужчина протянул правую руку и положил ее на плечо женщины. Та резко повернулась, взмахнув руками. Было видно, как стакан полетел по дуге, переворачиваясь и изменяя очертания. Он пропал за пределами отражения в зеркале телескопа. Цэ пошевелил правой кистью, чуть-чуть подвинув «верхний» конец перископа. И увидел, что мужчина отшатнулся назад, так что почти исчез из полукруглого окна. Его левое плечо и часть головы теперь не отражались в зеркалах оптического устройства, скрываемые портьерами с правой стороны окна. Мужчина смахнул невидимые капли с лацкана пиджака. Свет падал на него со спины, и поэтому выражение лица невозможно было разобрать. Он шагнул вперед и поднял правую руку, которая тут же из-за трещины в зеркале приобрела необычный вид. Он ударил женщину по лицу правой ладонью. Она вскинула руки вверх и быстро пошла к нему. Мужчина отступил. Его скрыли рама полукруглого окна и кирпичная кладка стены. Какое-то неуловимое мгновение волосы женщины напоминали золотистые колосья, она углубилась в комнату. Потом и ее не стало видно из-за края полукруглого окна. Ничего больше не было видно через небольшое полукруглое окно, только свет струился сквозь тонкое стекло на улицу, да на дальней стене на обоях заметны были какие-то непонятные узоры.
— Кто-то должен об этом позаботиться.
Полукруглое окно, из которого свет лился на эту часть сада, примыкавшую к гаражу, дрожало в зеркальце перископа. Цэ что-то пробормотал. Осторожно он вытащил перископ и правую руку, управлявшую «верхним» концом, через разбитую нижнюю левую часть окна, сделанного в передней стене гаража. Положил свой прибор на пол под это окно. Сел рядом с ним на доски, согнув ноги, положив на колени левую руку, а правую сунул под мышку левой, чтобы отогреть.
IV
Определенно очень небольшое количество световых лучей еще продолжало попадать на чердак над гаражом. Через квадратное окошко на задней стене гаража, обращенное к самому яркому сейчас участку неба, лился слабый ручеек света. Небольшой участок стены и деревья за ней, принадлежавшие уже другому собственнику и землевладельцу, а за ними мутная полоска розового цвета указывала на то место, где за облаками садилось солнце.
Внутри чердака видны были очертания нескольких предметов. Слева от того места, на котором сидел Цэ, — гладкие обводы корпуса лодки с изломом посередине (как будто по корпусу ударили камнем), там, где парусина свешивалась с борта. В одном месте у дальнего от передней стены гаража конца гладкие обводы плоскости носа или кормы отражали меркнущий и слабеющий
К стенке одной из коробок была приклеена плохонькая цветная репродукция когда-то популярной картины. В постепенно слабеющем свете можно было рассмотреть символическое противостояние полов, воплощенное на картине в реальных образах; художник набросил легкую пелену сомнения и на целесообразность такого противостояния, и на возможность его успешного разрешения. Двойственность, недоразрешенность усиливалась слабым освещением, которое размывало фигуры мужчины и девушки, изображенных в положении полулежа, оставляя отчетливо различимыми только их лица и ягненка на коленях у девушки.
Положив красно-белую полосатую трубку телефона, президент раздраженно проворчал:
— Это опять все та же сбивающая с толку картина Холмана Ханта, с этим дурацким пастушком и тяжелоглазой дамой и с прочей ерундой. У Джи это имелось. У Эс это также имелось, теперь нам сообщают, что у Цэ тоже это есть. Что это все значит, Бейнс, черт возьми?
Руководитель Си-Кей 5 ответил:
— Сэр, мы проверили нашу картотеку, чтобы узнать, что за тип был этот Холман Хант. Оказывается, это один из наших людей. Убит в Рижском деле восемь или девять лет назад. Вы все еще думаете, что этот доклад имеет отношение к какому-нибудь месту на нашем шарике, пребывающем в нашем настоящем времени?
— Сделайте фотокопии этой картины, размножьте и пошлите всем нашим агентам. Мы должны найти то место, которое написано Хантом, и послать туда наших людей, пусть обыщут каждый дюйм изображенной на картине территории... меня не интересует, где это и каковы затраты. Ключик ко всему делу, очевидно, спрятан где-то там. Шевелитесь, Бейнс!
Странствующая Дева продолжала читать доклад своим певучим голосом. Бейнс коротко поклонился и, уверенно шагая, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Четыре человека ожидали его за дверью: двое в мундирах, двое в серых костюмах. Те двое, что были в серых костюмах, с усердием и энергией повернулись к Бейнсу и спросили:
— Что-нибудь важное, сэр?
— Мы загремели, парни. Все опять связано с тайным местоположением Би-Эм-Эй-Си, описанным Хантом. Вы помните Рижское дело?
Поднявшись, Укрыватель Архивов легко прикоснулся к плечу Странствующей Девы — и голос ее перестал звучать под сводами палаты. Она села, глаза ее были широко раскрыты, но ничего не видели.
— Приношу извинения высокому собранию, — начал Охранитель, — кажется, Дева сбилась с доклада. Определенно... в самом деле! Неопределенно... кто президент, кто Бейнс, возможно, навсегда останется для нас тайной. Мы снова попали в другое полноценное пространственно-временное измерение.
Прокалыватель поднялся и подвел к себе робота.
— Я полагаю, — заговорил он, — мы все слышали достаточно, для того чтобы прийти к определенным выводам, господа?
На чердаке стало почти абсолютно темно. Цэ сидел все так же у стены и смотрел в направлении картонных коробок, периодически бормоча что-то себе под нос.
— Кому-то действительно придется об этом позаботиться.
Изменив позу — встав на колени, — Цэ вынул ладонь правой руки из-под мышки левой, согнул ее и взял самодельный перископ. Он был сделан из шести жестяных цилиндров, которые слегка поблескивали в тусклом свете, попадавшем на чердак из окна. Зажав один конец своего прибора правой рукой, мужчина просунул его в нижний левый незастекленный угол окна, около которого стоял на коленях, и направил «верхнее» зеркальце так, чтобы оно, минуя изгибы металлической кровли, смотрело на стену особняка, в то время как «нижнее» зеркальце смотрело через окно гаража в глаза наблюдателя. Левой рукой он поправил кепку на голове. Посмотрел в зеркальце.