Доклад о вероятности Эй
Шрифт:
— О Боже! Она там! Тебе везет...
Сидевшая у окна с поникшею головою и сжатыми в кулачки руками вытиравшая глаза женщина с золотисто-каштановыми волосами была женою мистера Мери. Вдруг один кулачок двинулся от глаз к карману и исчез из поля зрения Цэ. Трещина в одном из зеркал перископа превратила эту движущуюся руку в какой-то стебель из плоти, но потом, когда рука сдвинулась дальше, к ней вернулся нормальный вид. Вообще трещина меняла пропорции фигуры женщины — вытягивала ее тело и размывала его очертания. Достав маленький носовой платок, она потерла им глаза, нос, плечи ее продолжали вздрагивать. Прядь волос выскользнула из прически и упала на шею. Женщина сидела всего в двух с половиною метрах от, «верхнего»
— Хм, хорошенько поплачь! Ты могла бы сейчас плакать обо мне, а не об этом несчастном... Эй, иди сюда к веселому парню!
Вдруг за спиной женщины появился мужчина в темном костюме. Он что-то сказал женщине. Он положил руку на ее плечо. Она дернула плечом. Он протянул к ней обе руки. Его губы расходились и сходились. Он улыбнулся. Неожиданно она повернулась лицом к нему. У нее были высокие скулы. Кожа двигалась на них, когда ее рот открывался и закрывался. Губы на их лицах двигались. Мужчина нахмурился. Ее щеки пылали. Глаза ее покраснели; их можно было увидеть снова, потому что она отвернулась к окну, когда мужчина приблизился к ней, и, дернув плечами, попыталась освободиться от его рук.
Мужчина в темном костюме держал ее сейчас за плечи, несмотря на ее сопротивление. Казалось, он кричал, хотя Цэ, конечно, ничего не слышал. Женщина подняла кулачки, вверх к голове, в одном был зажат носовой платок, и уронила их на колени. Потом она подалась вперед и прижалась лбом к оконному стеклу, так что формы ее лба ясно обозначались в окне. Снова кулачки поднялись к глазам, и снова глаза спрятались за костяшками пальцев. Мужчина в темном костюме покачал головой и удалился. Женщина сидела, и ни из одного ее движения нельзя было понять, знает ли она, что мужчина ушел.
Рука Цэ начала ныть. Он перестал смотреть в зеркало перископа. Осторожно поддерживая свой инструмент, он втянул его через дыру в окне внутрь; сунул правую руку, которая все это время направляла «верхнее» зеркало, под мышку левой руки, чтобы она согрелась; Цэ заметил, что на улице стало значительно темнее. И только то, что женщина с золотисто-каштановыми волосами сидела у самого окна, позволило ему увидеть ее отчетливо.
Сдвинув кепку с твердым козырьком на затылок, он выглянул в окно. Уличные фонари светили, когда он смотрел в перископ. Проезжая часть дороги казалась тускло-коричневой. Автомобиль-катафалк медленно катил вниз по улице, на крыше его неоном было высвечено только одно слово «Диггерс». Медленно катились колеса катафалка. Когда наконец он проехал, какой-то мужчина начал переходить дорогу в направлении к кафе, что стояло напротив гаража. Мужчина двигался быстро. Цэ сразу же узнал его. Это был мужчина в темном костюме.
За несколько шагов мужчина в темном костюме перешел дорогу. Свет во время этого его перехода освещал его фигуру неравномерно. В тот момент, когда Цэ заметил мужчину (увидеть его на тротуаре из гаража, не пользуясь перископом, было нельзя, поэтому Цэ заметил его только на мостовой), на его левое плечо падал свет от уличного фонаря, который — об этом экс-шофер знал, — стоял у другой стены особняка, между парадной дверью и коричневыми воротами, сделанными в кирпичной стене.
Мужчина в темном костюме шел по мостовой дальше, и свет уличного фонаря падал теперь на заднюю часть плеча и освещал скорее ее, чем левую руку, в то же время, так как мужчина удалялся от фонаря, света явно не хватало. Второй фонарь, стоявший ниже по улице, за восточным углом владений мистера Мери, почти не доставал своими лучами до человека в костюме, света от него едва хватало, чтобы разглядеть правую сторону его фигуры на фоне темной мостовой, которую пересекал этот человек. Свет от больших окон-витрин кафе Джи Эф Уатта по мере приближения мужчины в темном костюме к ним начинал играть все большую роль, очерчивая детали фигуры и даже выступающую челюсть, и наконец сделал вовсе не нужными,
Когда мужчина входил в кафе, его было очень хорошо видно. Он шагнул внутрь. Дверь за ним осталась открытой. Он подошел к прилавку и исчез из поля зрения, скрытый грудами товаров в ярких упаковках, разложенных на витрине.
Цэ вынул правую руку из-под мышки левой, поднял перископ и высунул один его конец в дыру, которую сам сделал когда-то в нижнем левом углу квадратного окна. Тогда было лето, он только поселился на чердаке в гараже и дырку сделал для входа теплого летнего воздуха. А сейчас он направил перископ, присел на корточки, но смотрел не через него, а просто в дыру поверх своего инструмента.
Мужчина в темном костюме отвернулся от прилавка и пошел. За прилавком стоял, сложив руки перед собой, хозяин кафе Джи Эф Уатт и смотрел на уходящего посетителя. Посетитель в темном костюме вышел в дверь на сравнительно темную сейчас улицу. Не останавливаясь, он сунул маленькую розовую карточку в карман пиджака. Когда этот мужчина дошел до того места, где за ним нельзя было наблюдать из окна, Цэ наклонился к «нижнему» зеркалу перископа.
Конструкция из трубы и зеркал деформировала фигуру мужчины в темном костюме, делала его худым. А трещина в одном из зеркал и вовсе искажала его облик: он вытягивался, «худел» на глазах, а лицо так причудливо изменялось, что казалось треугольным и обрамленным шерстью цвета человеческой кожи. Стена особняка видна была под углом, и такая перспектива, конечно же, мешала наблюдению. Длинные ноги мужчины появились на двух каменных ступеньках парадного входа. Наконец он исчез в выемке кирпичной кладки особняка.
— А если он отравит ее, я войду туда вслед за ним. Я все сделаю. Бедная маленькая кошечка там вместе с этим негодяем1
Цэ собирался вытащить перископ из нижней левой четверти окна и уже отодвинулся от стены, чтобы проделать это, как какое-то движение в «нижнем» зеркале его устройства привлекло его внимание. Он снова наклонился над инструментом.
Искаженная острым углом перспектива затрудняла наблюдение, но все-таки можно было увидеть, что в кирпичной кладке — несколько углублений или ниш, ближайшие к гаражу казались шире, чем те, что находились дальше. Самая дальняя и узкая ниша опытным наблюдателем могла быть воспринята как ниша коричневых ворот, сделанных в стене сада с другой от гаража стороны особняка. Вот из этой-то ниши или из этого углубления и вышел на дорогу мужчина в заношенном пиджаке; когда он переходил проезжую часть, отчетливо видно было его лицо.
— С чего это ОН сегодня разгулялся?
Мужчина в заношенном пиджаке пересек дорогу. В руке он держал маленький белый молочник, которым слегка размахивал, что показывало — молочник пуст. Цэ стал наблюдать за ним через окно гаража, а не в перископ. Как только этот мужчина в заношенном пиджаке вошел в кафе, стоявший за прилавком Джи Эф Уатт сразу же заговорил с ним. Хозяин кафе начал двигаться, и его заслонили фигура посетителя и самые разные товары в упаковках, разложенные в одной из витрин. Потом можно было заметить, как Джи Эф Уатт исчезает за маленькой дверью, сделанной в стене за прилавком. К этой двери был приклеен плакат; что на нем изображалось, из гаража невозможно было разобрать.
Скоро хозяин кафе снова появился с каким-то белым предметом, который протянул через стойку посетителю. Тот развернулся и, прошагав по кафе, вышел на улицу. Свет из окон-витрин ярко освещал дорогу перед собственностью Джи Эф Уатта. Еще не совсем темным выглядело небо. Когда человек в заношенном костюме пересекал мостовую, можно было заметить, что в руках у него маленький белый кувшинчик из тех, которые обычно употребляют для хранения молока. Мужчина нес этот молочник очень осторожно, крепко зажав его обеими руками. Наконец он перешел дорогу и исчез из поля зрения Цэ.