Доклад о вероятности Эй
Шрифт:
Шерлок и Корлесс медленно поднимались по склону холма из ложбины. Оба были в плащах, поскольку небо затянули тучи и уже слегка накрапывало. Они улыбались и, очевидно, пребывали в полном согласии.
— Итак, сходимся на том, — говорил Шерлок, — что в данном случае мы имеем дело с локальной трещиной в структуре универсума. Ясно, что она бесконечно мала, иначе мир мог бы распасться. Так, посредством этого причудливого дефекта нам удалось проникнуть взглядом в субатомный мир... и обнаружить, что он поразительно похож на наш!
— Разница только в системе измерений, — согласился Корлесс, — и кто знает, сами мы...
Он замолчал. Некоторые мысли, пришедшие
Оба мужчины замерли перед видением, парившем в пространстве. Они смотрели через фотографию в рамке, которая стояла на столе, на Домоладоссу, вернувшегося с обеда в благостном расположении духа.
Домоладосса во время отдыха пришел к предварительному выводу. Вероятность Эй содержит в себе ключик ко всем вероятностям, находящимся вне ее. Они когда-то разрешили загадку своей природы, но едва ли возможно посетить этот мир. Он уселся за стол и взял доклад, желая узнать, что делал Цэ, скрывавшийся на чердаке гаража.
Даже в центре чердака, там, где крыша поднималась на самую большую высоту, было все-таки так низко, что Цэ не мог полностью выпрямиться. Он пригнулся и прошел к передней стене гаража, там в бетонной плите проделано было небольшое окно. Оно было квадратное, каждая сторона полметра длиной. Перекладина и стойка делили его на четыре равные части. Три из получившихся квадратиков покрывала уличная пыль. А стекло нижнего левого когда-то разбили и так и не вставили. Все окно сделано было так, что не открывалось. Подоконник располагался в двух третях метра от пола; Цэ подошел и присел на корточки, таким образом, его глаза смотрели теперь над подоконником прямо в окно.
В правой руке он держал кусок сладкого пирога, от которого время от времени откусывал.
Он смотрел через окно на дорогу. Дорога бежала на юго-восток. На другой стороне ее шел широкий тротуар; высокий мужчина, одетый в черный комбинезон, в фетровой шляпе, шагал по тротуару, на некотором расстоянии вслед за ним двое мужчин в голубом несли носилки, на которых лежал велосипед со спущенными шинами, рама велосипеда крови. Проезжая часть дороги покрыта темным зернистым материалом. Автомобили ехали сейчас по ней, у четырех из них к радиаторам привязаны черные траурные ленты из крепа.
По сторонам дороги в основном тянулись высокие кирпичные стены, обычно утыканные поверху осколками разбитых бутылок, или с маленькими оградками, металлические вертикальные прутья которых были заострены и смотрели в небо, напоминая короткие дротики. Кое-где стояли теплицы, где можно купить цветы; пивные и пивоварни; вот и лечебница, в которой бедняков бесплатно освобождали от домашних животных, убивая бессловесных тварей; конечно, видно было и кафе.
Два больших, как у всех магазинов, окна этого кафе располагались по обеим сторонам слегка утопленной в стене двери. Перед ними стояли небольшие столики, на которых был разложен самый разнообразный товар: овощи, апельсины, отрезы ткани, газеты. Над входом висела широкая доска с надписью «Канцтовары Джи Эф Уатт Бакалея Каф Мануфактура». Через окно видно было, что и внутри магазина самого разного товара не меньше. Джи Эф Уатт стоял перед одним из окон, сложив руки на груди, и смотрел через дорогу.
Цэ запихнул последний кусок сладкого пирога в рот и потер пальцами правой руки пальцы левой.
— Она не такая уж плохая, старушка Виолетта.
На полу под окном лежал самодельный прибор. Он был собран из шести металлических цилиндров длиною около десяти сантиметров каждый. Верхушка первого цилиндра входила в нижнюю часть второго, верхушка
Цэ поднял самодельный перископ с пола и просунул его одним концом в нижнюю левую часть окна. Сам он также уселся слева от окна, подогнув ноги в носках под ягодицы. Он стал поворачивать ближайшую к себе часть перископа отверстием на себя, а другую — от себя. Завершив эту операцию, он взглянул в маленькое зеркальце у основания трубки. В нем Цэ увидел отражавшуюся во втором зеркальце часть улицы, за которой из окна иным способом он никогда бы не смог наблюдать.
Благодаря зеркалам стал виден восточный угол особняка, который образовывали две стены: ближайшая к бетонному гаражу и та, что выходила на улицу, собственно фасад. У самого угла, где верх стены сада, залитый цементом, из которого торчали куски разбитых бутылок, встречался с кирпичной кладкой стены особняка, рос пучок травы. Задержавшись на этом пучке травы, устройство с зеркалами двинулось дальше, и Цэ, хотя и под углом, но мог теперь смотреть на фасад и стену сада, начинавшуюся с другой стороны дома.
Поскольку угол был достаточно большой и для наблюдения необычный, приходилось долго рассматривать все детали, чтобы понять, что они собой являют.
Глядя через перископ, за один раз можно было охватить взглядом только часть фасада, да и та казалась вытянутым ромбом, и лишь единственная деталь архитектуры особняка видна была без искажений и целиком — это полукруглый каменный козырек, поддерживаемый двумя мощными колоннами, и две каменные ступеньки, на края которых эти колонны и опирались.
Поперек этого каменного крыльца тянулся тротуар, проходивший около дома. В тот момент, когда экс-шофер-наблюдатель наблюдал за тротуаром, по нему прошел мужчина со спущенной камерой от велосипеда в руке. Поскольку Цэ не следил за этим мужчиной, его фигура появлялась и исчезала в зеркале постепенно: сначала появились ступни и ноги, потом — остальная часть тела и лицо, брови на котором исчезли, как только мужчина поравнялся с крыльцом; затем исчезли ступни и ноги, вслед за ними сдувшаяся трубка покрышки, но вот для того чтобы исчезла верхняя часть тела, погрузившись в невидимое, за пределами поля зрения перископа, потребовалось какое-то время, в течение которого мужчина сделал определенное число шагов.
После того как мужчина со спущенной камерой велосипеда прошел, тротуар продолжительное время оставался пустым.
На одном участке кладки, искаженной такой необычной перспективой, видна была при помощи самодельного перископа ниша, которая только опытным наблюдателем воспринималась как углубление для коричневых ворот, сделанных в стене сада с другой стороны особняка. Из этой ниши вдруг появился покачивающийся зонтик, а вслед за ним полненькая женщина, одетая в пальто цвета нефрита, в маленькой шляпке и с корзинкой в руке. Из-за трещины в одном из зеркал ее внешний вид неожиданно изменился: она выглядела высокой и стройной.