Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года

Орлов Андрей Петрович

Большая комната была общей. Еще совсем недавно, когда была жива бабушка, это была спальня Андрея с Олей и одновременно его рабочий кабинет. Но спустя год после смерти бабушки супруги перебрались в самую маленькую комнатку с великолепным видом на всю Москву. Средняя комната была детской, там готовили уроки, читали книги, играли в настольные игры и спали дети — тринадцатилетняя Нина и девятилетий Сережа.

В этот вечер по одной программе телевидения шла занудная передача про какую-то американскую актрису; но другой — беседа с толстым и лысым бизнесменом, который постоянно говорил о том, что надо «дать волю коммерческой инициативе»; по третьей — сериал «Санта-Барбара».

Пощелкав еще переключателем программ и не найдя ничего заслуживающего внимания, Андрей предложил:

— А давайте сыграем в нашу игру!

Реакция жены и детей была неоднозначная. Оля нехотя согласилась, но при этом многозначительно посмотрела на часы. Был уже девятый час. Дочь только пожала плечами, что можно было истолковать одновременно как отказ и как согласие. И только Сережа с готовностью поддержал предложение папы:

— Давайте, давайте!

— Андрюша, — смирившись, попросила Оля, — дай я только минутку гляну. Интересно, Мейсон все-таки женится на Джулии или нет?

Нина кивнула в поддержку мамы.

На экране между тем разворачивалась душещипательная история, за которой, наверное, следило полстраны. Сантана ждала ребенка от Си-Си, тот делал ей предложение, но когда у нес произошел выкидыш, бросил се и уехал в другой город. Андрей с нескрываемым отвращением наблюдал за действием, происходящим на экране.

ВОСПОМИНАНИЯ: «Меня очень раздражали все эти „мыльные онеры“, примитивность и глупость их героев, нарочитый драматизм развивающихся в них событий, бездарная игра актеров. Тратить время на просмотр этой белиберды мне казалось глупым. Но Оля, еще не пресытившаяся хлынувшими на российские телевизионные экраны латиноамериканскими сериалами, была не прочь проследить за хитросплетением надуманных сюжетов. Мне это очень не нравилось, я злился, что она вместо того, чтобы пообщаться со мной в те редкие часы, когда я находился дома, смотрит эти идиотские серии. С тех нор я вообще не могу терпеть этот жанр» (Из воспоминаний А.П. Орлова).

Наконец Оля, по-видимому, сама понимая слащавость и искусственность сюжета «мыльной оперы», с виноватой улыбкой согласилась:

— Ладно, давайте поиграем. Только чуть-чуть. А то скоро спать. Да, Нинуля? — И она посмотрела на дочь. Та едва заметно кивнула. Долгожданный щелчок вырубил всех этих так ненавистных Андрею мейсонов, си-си, крузов и джулий.

Эта игра уже давно стала в семье Орловых традиционной. Правда, чаще всего в нее играли, когда в доме были гости. Заключалась игра в следующем: играющие разбивались на две команды, и каждая команда придумывала для своих соперников какие-нибудь слова, которые надо изобразить в виде пантомимы, без пояснений и звукового сопровождения. При этом, разумеется, нельзя было указывать непосредственно на какие-либо предметы, которые помощи бы угадать задуманное слово. Когда в игре участвовало много народу, игра получалась смешной и азартной. Попытки участников одной команды изобразить что-то с помощью зачастую странных движений и мимики, всегда вызывали взрывы хохота у другой. Тот, кто должен был донести до своей команды не только смысл, но и само слово, обозначающее какое-то понятие или предмет, старался напрячь все свое воображение, чтобы сделать это наиболее точно и, главное, — доходчиво.

Сначала игра шла довольно вяло, было видно, что жена и дочь без особого желания согласились с предложением Андрея, но затем, но мере демонстрации каждым своей фантазии, появилось что-то вроде азарта.

Первым демонстрировал свои пантомимические способности

Андрей. Ему достались слова «пограничный столб». Андрей развернул бумажку, на мгновение задумался, потер рукой лоб и, наклонившись, прочертил по полу невидимую линию. Затем, сделав вид, что удерживает в руке автомат, стал ходить взад-вперед вдоль этой линии, которая, надо полагать, изображала государственную границу. И, наконец, руками изобразил вытянутый вверх предмет со скошенными полосками. Он даже не успел повернуться к сидевшим на диване, как услышал бойкое: «Пограничный столб!» Это была Нина. Она быстрее всех сообразила, что имел в виду папа, и не замедлила дать ответ. Это был хороший признак, так как именно она чаще всего с нежеланием участвовала в этой игре.

Потом была мама. Выйдя на середину комнаты, Оля развернула бумажку с заданием и прыснула со смеха. Некоторое время она, слегка пританцовывая, постояла в задумчивости. Потом стала изображать что-то вроде управления автомобилем — делала вид, что открывает дверь, садится в кресло, крутит руль и переключает рычаг передач. Причем делала это она так искусно, будто в реальной жизни не раз сидела за баранкой. У Орловых не было машины, а служебная, которой Андрей пользовался как вызывной, была только для того, чтобы добраться поздно вечером до дома. Ни о каких семейных поездках или, более того, о поездках вместе с женой по магазинам не было и речи. Такая убедительная демонстрация Олей работы водителя могла объясняться только ее хорошей наблюдательностью и в некотором роде артистическими способностями.

Андрей смотрел на жену, которая с улыбкой воспроизводила загаданное слово, и любовался ею. Миниатюрная, стройная, с пышной прической темных каштановых волос, она выглядела очень привлекательно, каждый раз вызывая у Андрея едва скрываемое восхищение. Но в этот раз ее привлекательность еще больше повышали черные обтягивающие колготки и темный свитер с абстрактным рисунком. Андрей с трудом улавливал, чтоизображала жена, весь поглощенный тем, какэто она делала.

А между тем Оля уже несколько раз «объехала» комнату на своем воображаемом автомобиле, затем «выключила мотор» и указала куда-то вперед, где, но ее представлениям, должен был находиться мотор. Довольная своим выступлением, она вопрошающе повернулась к Андрею с Сережей.

— Машина? — неуверенно спросил Сергей.

Мама покачала головой и снова принялась за пантомиму. На этот раз она, «выйдя из автомобиля», переместилась к задней его части, где-то сбоку покрутила рукой, «сняла крышку» и указала пальцем «внутрь».

— Бензин, бензин! — вскрикнул Сергей.

Оля одобрительно кивнула. Затем наступил черед Нины. Она прочитала написанное на листке слово, сконфуженно спросила:

— А можно заменить?

— Нет, заменять нельзя! С какой стати заменять? — категорически возразил Андрей.

— Нельзя, нельзя! — вторил ему Сергей.

— Тогда я не буду! Так нечестно! — обиженно воскликнула Нина. Она положила бумажку на журнальный столик и села. Оля осуждающе посмотрела на мужа.

— Ладно! — сдался Андрей. — Бери другую бумажку.

Нина, минуту подумав, стала очерчивать руками в воздухе громадные круги, потом начала делать вид, что работает лопатой, что окончательно сбило всех с толку. Сережа выкрикивал одно слово за другим:

— Мотоцикл? Мотороллер? Гараж?

— Подожди ты, господи! — не выдержала мама. — Пусть Нина покажет еще!

Нина, едва сдерживая смех, стала опять изображать большие колеса. Тут уже выдвинула свою версию мама: