Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года
Шрифт:
Румянцев пожал Орлову руку:
— С утра пораньше?
— Да, Сергей Александрович вызывал.
— Ну-ну! — И, повернувшись к сидевшим рядом с ним людям, представил Орлова: — Это — наш новый сотрудник. Работает у меня. Отвечает за режим.
Те кивнули, но очереди пожав руку. Один из них спросил Румянцева:
— Ваш новый заместитель?
— Нет, — Дмитрий Дмитриевич улыбнулся, — первый замначальника отдела.
Оба с удивлением посмотрели на Орлова, но больше ничего не спросили. Разумеется, для них было непонятно, как, но сути дела, руководитель низшего звена напрямую докладывает
19 марта 1993 года, пятница, утро
Москва. Никитников переулок, дом 2.
5-й подъезд, четвертый этаж, кабинет 629
Василий Степанович с полным безразличием повертел в руках удостоверение и спецталон, бесстрастным взглядом скользнул по лицу Орлова и буквально процедил сквозь зубы:
— И что вы хотите сказать этим?
— То, что эти документы были изготовлены в вашей типографии.
— Откуда это видно?
— Василий Степанович, есть оформленный заказ…
— Где он?
Орлов, не решаясь показать ксерокопии добытых оперативниками документов, лукаво ответил:
— Я лично видел его…
— Что вы суете нос не в свое дело? Вы кто? — неожиданно зло проговорил начальник управления.
— Я… — Орлов замешкался, — …я — заместитель начальника отдела контроля Управления кадров…
— Ну и контролируйте, пожалуйста, работу с кадрами. Чего вы лезете в производство? Какое вам до этого дело? У нас тут своих контролеров достаточно! И пожнадзор, и… Что вы докладываете Филатову всякую чушь?
— Но, Василий Степанович, это — не чушь. Дело в том, что заказ на эти документы…
— Да мне плевать! Там что-нибудь неправильно оформлено? Есть какое-то нарушение режима?
— Нет, все правильно! Нарушений нет.
— Так что вы людям голову морочите и отрываете их от дела?
— Я не морочу! — Орлов почувствовал, что тоже начинает «заводиться». Он не терпел, когда с ним разговаривали в таком тоне. Не вникнув, не дослушав, даже не поняв, в чем дело, начинали отчитывать, как будто он нашкодивший мальчишка.
— Весь вопрос в том, что заказ этот оформлен людьми, которые могут использовать эти документы в противоправных целях.
— Каких?
— Противоправных.
— Что вы имеете в виду?
— Заказчиком этих документов является некое охранное предприятие, за которым стоят люди из неофашистской группировки.
— Что вы несете? Какой группировки?
— РНА — «Российская национальная акция». Они образовались в прошлом году и объединяют вокруг себя разного рода националистов, поклонников Гитлера и тому подобное.
Начальник главка поморщился и недовольно посмотрел на Орлова. По выражению его лица было видно, что все, о чем рассказывает' Андрей, мало беспокоит его. Более того, мысли Василия Степановича были, должно быть, вообще далеки от служебных дел. Орлов обратил внимание на то, что стол перед начальником главка был совершенно пуст. Ни документов, ни какой-нибудь записки, ни даже газеты или журнала на нем не было. Только массивный чернильный прибор с часами, вмонтированными в миниатюрный штурвал, осколок большого камня
«Наверное, накануне был в изрядном подпитии», — подумал Орлов, вспоминая то, что ему рассказывали оперативники про начальника главка.
— Так что вы от меня хотите? — в раздражении спросил тот.
— Василий Степанович, я прошу вас разрешить нам изъять из типографии весь этот тираж и…
— Кому это «вам»?
— Ну… — Орлов смутился, памятуя о том, что Филатов просил «нс пугать» собеседника, — …сотрудникам Министерства безопасности… Я тоже…
Василий Степанович брезгливо поморщился и бросил с пренебрежением:
— Вынюхиваете все? Вместо того чтобы ловить шпионов, занимаетесь черт знает чем! Вот и Борис Николаевич говорит, сколько ни приходилось общаться с КГБ, то всегда занимались не тем, чем нужно. То в мусорные бачки залезут, то в грязном белье копаются!
Орлов, не ожидая услышать такую отповедь от высокого чиновника, не знал, что возразить. Нет, конечно, он знал, что можно было бы сказать начальнику главка, под носом у которого полуфашистские элементы обштопывали свои криминальные делишки. Но в данном конкретном случае он понимал, что любые слова, даже самые разумные, будут восприняты Василием Степановичем как выпад лично против него. Да и к органам, видно, он относился не лучшим образом.
— Василий Степанович, наверное, все-таки надо как-то упредить…
— Что «упредить»?
— Чтобы они не забрали заказ.
— Без вас разберемся!
— Но Сергей Александрович сказал…
— Мне совершенно безразлично, что вам там сказал Сергей Александрович! Вы в кадрах работаете? Так и занимаетесь кадрами! И нечего лезть не в свои дела! Понятно?
ВОСПОМИНАНИЯ: «Я тоща даже растерялся от враждебности и агрессивной реакции Василия Степановича. Он на меня смотрел, как на врага, и, если бы не упреждающий звонок Филатова, наверное, сразу же выгнал меня из своего кабинета. Я понимал, что никакие доводы и увещевания не помогут. Человек живет в своей жизненной плоскости, и мы с ним не пересекаемся. Только волею случая я оказался на пути его безмятежного времяпрепровождения, что вызвало у него необузданную ярость» (Из воспоминаний А.П. Орлова).
Орлов молчал, понимая, что сидящий перед ним человек вряд ли поможет в реализации намеченного плана, а, скорее всею, станет серьезным препятствием на его пути. Вместе с тем Андрей уловил, что начальник главка начал нервничать. Тот в течение всего разговора теребил очки, несколько раз провел ладонью по поверхности стола, как будто хотел убедиться, что на нем ничего не лежит, резким движением схватив пульт, выключил телевизор.
— Я сам разберусь в этом. Если нужно — проведем проверку или служебное расследование.