Доктор 2
Шрифт:
— Неожиданно такое слышать от Вас, — продолжаю улыбаться.
— А меня Барыгой прозвали не от того, что всегда под себя грёб, — признаётся Котлинский.
— А от чего? — мне становится интересно.
— От того, что у меня деньги всегда были. При этом, учился, как все. Родители — обычные инженеры на заводе, ничего особенного. Просто вёл себя, сейчас бы сказали, по понятиям. Вот Бог, если в него верить, всегда мне и воздавал. Но это тема такая, скользкая, я её много с кем не обсуждаю…
— Игорь Витальевич, спасибо за чай, мне пора бежать, — начинаю подниматься.
— Погоди.
— Да я вам и так верю, — пожимаю плечами.
— Забываю, что ты видишь неправду… Как насчёт раздела шестьдесят на сорок? — спрашивает Котлинский, и тут же поясняет, — тебе шестьдесят процентов, КЛИНИКЕ сорок. От всей кассы по каждому такому случаю. Забегая вперёд: да, я — акула капитализма, и своего не упущу… По крайней мере, попытаюсь.
Эти слова очень контрастируют с тем, что он говорил только что, потому говорю, что думаю:
— Я согласен даже на пятьдесят на пятьдесят. Мы же только что договорились, что между собой в этой теме деньги во главу угла не ставим. Я бы не хотел, чтоб мой партнёр был в неравном положении. Тем более, вы тоже делаете большую работу. Начиная от документарного прикрытия, создания условий, принятия всех рисков, неприятные для меня расчёты с клиентами и так далее.
Спорить не буду! — весело соглашается Котлинский. — Пятьдесят на пятьдесят. Тем более, у КЛИНИКИ расходов куча. Взять сейчас хотя бы управление молчанием онкодиспансера. Боюсь подумать, сколько туда засылать придётся… чтоб информационным потоком оттуда управляли мы, а не они или неконтролируемые слухи…
Глава 26
У Котлинского задержался, потому дальше снова бегом. Это входит в привычку. Учебный год уже начался, улицы снова заполнились пробками, бегом получается быстрее, особенно если в рамках одного района.
Да и бегать много, Сергеевич говорит, лично мне полезно.
В бассейне «выпахиваю» всё, с как можно большим прилежанием.
Вообще, когда встал вопрос нового распорядка с первого сентября, я всерьёз рассматривал, чем пожертвовать: школой или бассейном?
Как ни парадоксально, выбор не шуточный. И задуматься о нём вполне логично. Начать с того, что плавание уже приносит мне доход. В виде командировочных на соревнованиях и сборах за границей. С учётом моих особенностей, вход в сборную страны и дальнейшее чемпионство — вполне реальный вариант. А это совсем другие деньги, и достаточно быстро.
В отличие от школы. Которая и сейчас расход, и перспективы вынести из неё что-то полезное, при сегодняшнем положении вещей, лично для меня не самоочевидны.
В итоге, решил напрячься и жертвовать ничем не стал. Как минимум, пока что.
В зале Сергеевич таки устраивает лично мне «все против всех», потому домой прихожу уставший. Быстро готовлю солянку из смеси варёных, копчёных колбас, овощей и томата с чесноком, обмениваюсь смсками с Леной и ложусь спать.
…
Чтоб утром, за полчаса до уроков, предварительно постучав, войти в кабинет директора.
Директриса вначале удивляется при моём появлении, потом пытается перейти в атаку:
— Почему ты вчера ушёл, проигнорировав вызов ко мне?
— Жанна Маратовна, вы ставите меня перед дилеммой. — как на духу, искренне сообщаю ей именно то, что думаю. — Врать я не люблю и практически этого не делаю, просто из снобизма и чтоб не портить карму. Не буду этого делать и сейчас. А если я отвечу вам правду, вы обидитесь.
— Я жду только правду, — безапелляционно изрекает директриса и смотрит на меня поверх очков. Ей кажется, что сейчас она выглядит грозно, но она не отличает меня от обычного ученика. А я, мало того, что вижу все её настоящие эмоции, ещё и являюсь самостоятельным в принятии любых решений. Во всех отношениях.
В общем, ты всё делаешь, чтоб не обидеть директора; а она наоборот делает всё, чтоб ты её обидел.
— Ну, если вы буквально настаиваете… — сажусь на стул напротив неё и придвигаюсь к столу. — У меня очень дорогое время. Которое является для меня величайшей драгоценностью, потому что никто и никогда не сможет вернуть мне ни единой секунды, загубленной понапрасну. Я вчера простоял около двух часов на плацу… пардон, на школьном дворе. Вначале ждал. Потом слушал поздравления, которые лично мне, как оплачивающему своё обучение самостоятельно, не сильно нужны. Вместо этого бессмысленного суесловия, лично я бы предпочёл получить знания. На занятиях, которые я авансом оплатил до нового года лично. Из собственных денег. — Её лицо меняется, потому делаю последнюю попытку вежливости, — Может быть, на этом и закончим беседу?
— Продолжай, — с каменным лицом говорит директриса.
— Да без проблем. Следующие два часа я провёл в очереди за учебниками. Снова вместо уроков, за которые я уже заплатил авансом… не буду повторяться, вы поняли. Это очень хорошо характеризует первую половину «уважения» школы в адрес учеников вообще. Но я бы это перекашлял. Если бы не вторая половина. — поднимаю взгляд с крышки стола на неё и продолжаю. — У меня есть товарищ, по прозвищу «Маразм», он любит поговорку: ЗАКОН ОДИН ДЛЯ ВСЕХ. Я, по возрастной наивности, ожидал, что наши отношения будут находиться как минимум в рамках действующего законодательства. К сожалению, уже второй день как я тут этого не наблюдаю.
— Ты сейчас что имеешь ввиду? — сводит брови на переносице директриса, недоумённо глядя на меня.
— Для начала, два момента, с которыми столкнулся сразу. Первый — учащиеся в состоянии наркотического опьянения. В лицее, который стоит достаточно дорого. Употребляющие наркотики на территории этого самого лицея, — пристально смотрю ей в глаза. По её забегавшему взгляду вижу, что она великолепно понимает, о чем речь, и что тема ей неприятна. — Я сейчас не буду вам напоминать об Ире Воробьёвой, ушедшей отсюда в один момент. Вы знаете по чьей вине. Не буду о схемах взаимоотношений, который вы лично прививаете ученикам: «Справедливости нет, всё покупается. Ты можешь себе позволить, что угодно, и безнаказанно, если за тебя договорятся родители».