Доктор 5
Шрифт:
Искренне смеюсь уже не первый раз за сегодня, припоминая действительно весёлые детали. Но, кажется, за время нашего разговора я уже разобрался в ситуации: ЯньАнь просто сама по себе относится к так называемому «тревожному» типу психики. И ей не нужно особых причин, чтоб понервничать: оно у неё идёт, так сказать, искренне, от души. Естественной и собственной волной.
Плюс — она постоянно в стрессе. Что ни говори, работы они своротили колоссально за это время.
Плюс — она оторвана от привычной среды, что стресс только усиливает.
Плюс — некоторые
Вываливаю ей это откровенно в лоб, добавляя:
— Со своей стороны. Вижу, что тебе почему-то важна именно м о я позиция. Обещаю: приложу максимум усилий, если что.
Я не конкретизирую, потому что её тревоги не стоят выеденного яйца. А эту беседу записываю по разряду психотерапии, в рамках медицинской практики, поскольку частоту покоя на неё бросал уже несколько раз.
На удивление, именно мои последние слова успокаивают её больше, чем все предыдущие аргументы. Потому не могу не добавить:
— Но ты и сама имей ввиду: не сильно ли ты отрываешься от реальности, настолько переоценивая роль конкретно взятого человека. Крайне небольшого, если смотреть на вещи реально.
— Кеша говорил у тебя ощутимые личные возможности, — откровенно поясняет ЯньАнь. — И в случае несправедливых нарушений, — она не конкретизирует, что именно имеется ввиду, — ты в состоянии посодействовать.
— Спасибо за оценку, конечно, — бормочу в ответ, — но, кажется, вас уже двое оторванных от реальности (поскольку говорим по-английски, используется слово romantic. Которое хотя и имеет, в том числе, и такое значение, но китаянкой явно воспринимается в контексте неточно. Впрочем, пусть думает, что хочет). Кажется, теперь вас двое, переоценивающих конкретного парня.
— Кеша сказал, ты ему очень помог в рабочем моменте, на уровне, для него лично недостижимом, — открыто пожимает плечами ЯньАнь, которая почему-то моментально пришла в нормальное расположение духа. — Спасибо! Я побежала, ещё планирование надо сделать, — она по-мужски жмёт мне руку и мало что не одухотворённо исчезает из беседки.
А я минуты две, оставаясь на скамейке, усиленно перебираю варианты, что Кеша мог иметь в виду. Когда до меня с запозданием доходит, что дело, видимо, в разруленном Бахтиным переводе денег на Кешину рабочую карту из какого-то офшора.
Многое шло не так. Многое заставляло не просто задуматься, а где-то даже испытывать панику. Но, спасибо двадцать первому веку, отец всё время был на связи; и он, в отличие от самой ЯньАнь, отлично знал, что делать в любой ситуации.
Применительно к её опасениям, он сказал:
— Лично я не думаю, что соседи имеют ввиду то, чего ты боишься. Но согласен, что подстраховаться стоит. Если же ты всё-таки права, и политические шатания могут быть причиной давления на бизнес (имелся ввиду явно «наш бизнес»), то есть правило: главное — люди. Личности. В трудный момент, тебя просто должна быть опора, в лице правильных людей. Которые тебя поддержат в этот самый нужный момент.
Бывший босс Алекс, судя даже по опыту совместной работы, явно говорил меньше, чем мог в реальности. И в качестве точки опоры ЯньАнь полностью устраивал. А мог он немало: хуэй Кеша, который уже по факту был второй половиной, не вдаваясь в детали, упомянул: при желании, Алекс вхож в такие сферы, что уж в адрес отдельного фармацевтического завода несправедливостей можно не опасаться. Особенно если завод в зоне Хоргоса.
Правда, Кеша категорически отказался говорить с Алексом лично, сославшись на какие-то неписаные правила.
Хм, похоже, у них тут действительно какая-то специфическая своя среда. В которой всё, включая отношения, работает явно не по тем правилам: ну что, скажите, может помешать боевым товарищам прийти друг к другу в любой момент? С любой проблемой?
От Гао, ЯньАнь знала, что Кеша и Алекс взаимодействовали в некоторых операциях, связанных с работой Кеши. А один раз она даже сама это видела собственными глазами.
Ну и, в голове ЯньАнь никак не укладывался ещё один момент: от налогов, новое предприятие было освобождено с обеих сторон: с китайской, у семьи Ван было личное соглашение с государством, в рамках которого Гао (и те, кто стоит за ним), имея полный доступ к отчётности, мог полностью контролировать все финансовые потоки (соблюдая государственную долю).
Со стороны государства Кеши, в рамках какого-то их закона, на следующие пять лет завод налогами тоже не облагался. Плюс, участие капитала Дубая выводило инвестицию в разряд вообще каких-то стратегических приоритетов (в этой стране). В общем, выходило так, что, работая фактически на местной территории, обязательств перед местным бюджетом компания не имела.
Это и пугало. Особенно в свете нервотрёпки, связанной с недоговорками второй половины: ЯньАнь явно видела по Кеше, что отношения с новоприбывшим «коллегой» не ладились. Кеша, правда, сбрасывал причины конфликтов на разницу служебных интересов.
Но сама ЯньАнь свято следовала правилу: всё, что может быть истолковано, как угроза бизнесу, угрозой бизнесу и является. Конфликты немалых чинов безопасности (а её половина недавно получил полковника), ещё и на хорошо зарабатывающем заводе, никак не могут не относиться и к самому хорошо зарабатывающему заводу.
Впрочем, согласие Алекса поддержать (случись вдруг необходимость) успокаивало. Пока, пожалуй, действительно можно заняться планированием: не смотря на готовые каналы сбыта, оборот хотелось бы увеличить. Нужно понять, за счёт чего.
— Что, не по себе? — Смеётся Лена, опираясь локтем на моё плечо благодаря разнице в росте.
— Нет, всё в порядке, — кладу руку ей на талию, наблюдая, как раздвигаются автоматические двери в зоне прилёта и нам навстречу выплёскивается толпа пассажиров, уже получивших багаж.