Доктор Ахтин. Жертвоприношения
Шрифт:
Иван Викторович проследил взглядом дальше и с удивлением заметил парня в черной футболке, который стремительно приближался к худому мужику. Прыгнув сзади, парень сбил мужика с ног, придавил его коленом к земле и вытащил нож из сумки. Склонившись, парень что-то сказал и нанес удар.
Майор, не раздумывая, бросился к месту преступления. Выкрикнув привычные слова, он преодолел разделяющее их пространство за пару секунд, и, понимая, что у него нет никакого оружия, нанес удар ногой. Парень как раз вставал, подставляя живот. Нога скользнула по телу парня, не причинив ему никакого вреда.
Первая молния разрезала небосвод, на мгновение осветив всё вокруг. Иван Викторович увидел лицо молодого парня, в глазах которого застыл ужас содеянного. Мрак вновь скрыл убийцу. Прогремели раскаты грома. Крупные капли упали на асфальт, смешиваясь с кровью.
Вилентьев лежал на асфальте у подъезда и слабеющим сознанием услышал, как парень быстро скрылся в густеющем мраке.
Он хотел крикнуть.
Хотел что-то сказать.
Но ничего не вышло. И перед тем как потерять сознание Вилентьев чуть повернул голову и посмотрел на лицо мужика. И улыбнулся, словно только что случилось что-то хорошее.
Мужик свернул в один из многочисленных дворов. Семен посмотрел на небо — туча, закрывшая небо, предвещала грозу. Или сильный дождь. Это очень хорошо. Дождь смоет все следы.
Семен, выдернув из ушей наушники, сложил плеер в сумку. Затем быстрым шагом сократил расстояние до мужика. И, быстро оглядевшись по сторонам, решил, что пора. Пустой двор, вечерний полумрак, в котором даже белые кошки кажутся серыми. Хватит ждать, хватит играть в салочки.
Бросившись вперед, он легко сбил его с ног и, придавив мужика к асфальту, наклонился к нему.
— Привет, Черный. Я пришел за тобой, — сказал он зловещим голосом.
Мужик что-то пробормотал, но так как лицо было прижато к асфальту, звук голоса показался Семену похожим на хрюканье.
— И сдохнешь ты, как свинья.
Семен ударил ножом сбоку в горло.
— Я пришел за тобой, а не ты за мной.
Семен хотел ударить еще раз, но боковым зрением увидел, что к нему кто-то быстро бежит. Он услышал крик — Стоять, милиция — и подумал, что этого не может быть. Только не с ним.
Тренированное тело все сделало само. Вскочив на ноги, Семен повернул корпус так, чтобы удар ногой только скользнул по телу, и вонзил нож в открытый бок противника. Лезвие легко вошло в тело и так же легко вышло.
Молния разбила небосвод на части. Семен, сжав в руке нож, смотрел на два тела, лежащих на земле. Грянул гром, который заставил его очнуться, и он бросился бежать. Быстрые ноги и вечерний мрак — вот его спасители. Он бежал так, как никогда еще не бегал. И у него не было ни одной мысли в голове.
Если не считать панического страха, что его поймают.
Очередная молния испугала Семена. От неожиданности он метнулся в сторону. Споткнувшись о мокрый камень, лежащий в траве, Семен упал, непроизвольно вытянув руки вперед. Боль от удара о землю отрезвила его. Тяжело дыша, он лежал в траве и лихорадочно думал, не замечая проливного дождя.
Поддавшись эмоциям, он сделал огромную ошибку. Возможно, непоправимую. Он почти попался.
Семен посмотрел на правую руку, которая по-прежнему сжимала окровавленный нож. Небесная вода частично смыла кровь с лезвия, но не полностью.
И он не проверил, — мертв ли тот, кто бросился на помощь. Тот, кто выдавал себя за «Черного», мертв, — Семен был в это уверен. А вот второй? Может, да, может, нет. Сбежав, он не удостоверился в том, что свидетель мертв. Он снова лажанулся. Но даже не в этом главная проблема.
Семен встал и, убедившись, что вокруг тихо, пошел быстрым шагом в сторону дома.
Главная проблема в том, что он испугался.
Семен шел и думал.
Думал о том, что он очень сильно испугался. Это был ужас, который парализует волю. Это была паника, которая заставляет бежать со всех ног, забыв обо всем. Жизнь подбросила ему испытание, и он не справился с ним.
Когда пришло время, он оказался червяком, ползающим в грязи. Он смог убивать, но оказался совершенно не готов к смерти. Только на словах и в мыслях. Он был на сто процентов уверен, что сможет достойно встретить ситуацию, когда надо будет бороться за жизнь и принимать смерть. Но оказалось — он не Великий, он такой же, как все.
Он боится быть пойманным.
Он не хочет умирать.
И даже хуже, — он очень боится смерти.
Вбив последний гвоздь в крышку гроба со своим самомнением, Семен вошел в свою квартиру. Сняв грязные кроссовки в коридоре, он прошел в комнату. Скинув сумку с плеча, он посмотрел на свои руки.
Пальцы дрожат.
Да, именно это говорит о том, что он внушил себе, что он Великий Мастер, пишущий убийство.
Он не Мастер.
Он всего лишь обычный обыватель, трясущийся за свою шкуру. Один из миллионов людей, которые в ужасе замирают, когда смерть приходит к ним.
Семен опустил руки, повернулся и пошел в ванную комнату. Смыть с себя это липкое ощущение страха, которое пропитало всю его сущность.
Я жду. Пора заканчивать эти детские компьютерные игры. Надеюсь, Семен Александров скоро придет, и я возьму его глазные яблоки. Как жертва, он интересен — Богиня будет удовлетворена. Жизнь в Тростниковых Полях скучна — тишина и покой, только легкий ветер колышет стебли тростника и слышен только шелест трущихся друг о друга стеблей. Истории, рассказанным Семеном, как песни рок-группы «Наутилус Помпилиус», на некоторое время развлекут Богиню.
Дождавшись, когда сгустятся сумерки и вокруг никого не будет, я через балкон забрался в квартиру парня. Комната и кухня. Маленький коридор. Открытая балконная дверь и включенный компьютер, находящийся в спящем режиме. Наполовину заполненный холодильник и чистота на кухне. Гантели у дивана и перекладина в проеме двери. Убедившись, что парня нет дома, я сел в кресло и стал ждать.
Он придет и умрет.
Семен думает, что сможет достойно принять смерть. Возможно, так и будет. И это будет дополнительный плюс парню, но я знаю, что всё предопределено, и даже сотня плюсов не перевесит всего один минус. Будучи одним из стада, он перешел ту границу, которую теням нельзя пересекать.