Доктор будущее (Пришедший из неизвестности)
Шрифт:
– Я хочу знать, - тщательно выговорил он, - почему вы пытались меня задавить.
Юноша озадаченно поморгал.
– Вур ик...
– Он замялся.
"Не понял ни слова?
– подумал Парсонс.
– Или нелеп сам вопрос?
– Он покрылся мурашками при мысли, что юноша не видел ничего зазорного в убийстве на ночном шоссе совершенно незнакомого пешехода. "Да, это совершенно ясно: он пытался меня убить. Неужели на его месте любой поступил бы так же?"
Вновь охваченный сильной
"Я добьюсь, чтобы меня поняли, - сказал он себе.
– И поняли правильно. И поняли сейчас же".
– Продолжайте, - сказал он юноше.
– Сэг?
– повторил тот.
– Ик сэг йер, йе мейнст?
Парсонс кивнул.
– Все верно.
– Впереди росли городские огни.
– Вы поняли.
"Мы делаем успехи", - хмуро подумал он и напряг слух, сосредоточил все внимание на голосе собеседника. Тот сыпал отрывистыми фразами.
"Да, мы делаем успехи. Но хватит ли нам времени - вот вопрос".
Дорога сворачивала по широкой дуге и шла на подъем.
Машина перенеслась через ров, окружавший город. Он служил всего лишь украшением, это Парсонс понял с одного беглого взгляда. Появлялось все больше машин, двигались они довольно медленно; то тут, то там Парсонс замечал пешехода. Вскоре он увидел толпы - огромные скопления народа на скатах, подвесных дорожках, ярусах башен. Все, кого ему удавалось разглядеть вблизи, выглядели молодыми, не старше водителя. Скуластые, темнокожие и в юбках. Он увидел разнообразные эмблемы: млекопитающие, рыбы, птицы... Какова их роль?
Может быть, это общество основано на принципах тотемизма, унаследованного от диких племен или отсталых народов? Или он попал в разгар какого-то праздника?
Внешне эти люди похожи, а значит, гипотеза, что каждая эмблема принадлежит отдельному народу, отпадает.
Произвольно дифференцированное общество?
А может, это игра?
И у мужчин, и у женщин длинные волосы были заплетены в косы. Мужчины значительно превосходили женщин ростом, обладали прямыми носами и волевыми подбородками. Ясноглазые женщины оживленно разговаривали между собой, спеша по своим делам.
Особенно Парсонсу бросались в глаза их губы - необыкновенно полные, чувственные, светящиеся.
Какие все молодые! Почти дети. Жизнерадостные, неунывающие мальчишки и девчонки.
Висящий над перекрестком фонарь залил машину белым светом. В этом мире Парсонс еще не встречал фонарей, которые светили бы как этот, в полном спектре. В резких лучах Парсонс обнаружил, что губы у мужчин и женщин темные, а вовсе не красные, и не освещение виновато в его ошибке, а, скорее всего, помада. Мэри тоже такой пользуется наряду с модными красками для волос...
В этом свете - первом, так сказать, истинном свете этого мира Парсонс увидел новое выражение на лице водителя. Юноша резко затормозил и сдавленно воскликнул. Изумление и страх на его лице уже ни с чем нельзя было спутать. Он подался назад, вжался спиной в дверцу, попытался что-то сказать, но запнулся, и наконец выпалил так громко, что несколько ближайших прохожих повернули головы к машине:
– Йе бист синк!
Последнее слово, без сомнения, принадлежало языку Парсонса. Правильность его догадки подтверждали выражение лица и тон юноши.
– Почему это я больной?
– раздраженно, даже агрессивно спросил Парсонс.
– Я совершенно точно знаю...
Юноша перебил его очередью коротких, пылких фраз. Некоторые слова были вполне узнаваемы. Да и структура языка уже не казалась совершенно чужой.
Обвинительная речь юноши - чуть ли не истерическая тирада - помогла догадаться, почему того охватила неприязнь, даже отвращение, как только он как следует разглядел пассажира. Парсонс беспомощно слушал, а возле машины собиралась толпа любопытных.
Мальчик ткнул в кнопку на приборной панели, и со стороны Парсонса отъехала дверца. "Высаживает", - сообразил Парсонс. Он снова попытался возразить:
– Послушайте...
И умолк. Люди на тротуаре тоже разглядели его, и на их лицах появились те же ужас и омерзение, что и У водителя. Прохожие взволнованно переговаривались Друг с другом, одна женщина подняла руку и показала на Парсонса тем, кто стоял сбоку и не понимал, в чем Дело. Потом женщина показала на свое лицо.
"У меня слишком светлая кожа!" - понял Парсонс.
– Вы меня здесь хотите высадить?
– Он повернулся к юноше и указал на ропчущую толпу.
Водитель заколебался. Даже если он не понял всех сказанных Парсонсом слов, угадать смысл фразы было несложно. Толпа надвигалась, чтобы получше разглядеть Парсонса, и при этом буквально излучала враждебность. Юноша и Парсонс слышали гневные возгласы, видели машущие руки.., в каждом движении сквозила зловещая целенаправленность.
Дверца рядом с Парсонсом с шумом вернулась на место. Клацнул замок. Пассажир остался в машине.
Юноша подался всем корпусом вперед и взялся за рукоять.
– Спасибо, - сказал Парсонс.
Не ответив, даже не повернув головы, юноша разогнал машину. Они достигли пандуса, взлетели по нему и сбросили скорость. Водитель выглянул наружу и затормозил. Слева Парсонс увидел не столь ярко, как пандус, освещенную улицу. Машина двинулась по ней и остановилась в полумраке. Здесь высились здания поскромнее, Парсонс не увидел на них замысловатых украшений.
А еще он не увидел ни одного пешехода.