Доктор Данилов в кожно-венерологическом диспансере
Шрифт:
— Не скажете ли, Майя Борисовна, чего такого ужасного натворил доктор Высветцев? Я слышал, что он устроил нечто невообразимое?
— Ну, прям уж и невообразимое! — Майя Борисовна всплеснула руками. — Подумаешь, решил принять ванну вместе с медсестрой! Могут быть у людей сексуальные фантазии или нет? Как вы сами думаете?
— Могут.
— Вот и я о том же. Только дверь запирать надо, чтобы не шокировать заведующую подобным зрелищем. Некоторые люди не выносят, когда другим бывает хорошо, знаете ли.
Выйдя на улицу, Данилов первым делом достал мобильный и позвонил Елене.
— Я устроился
— Поздравляю, — ответили ему, не выказывая, впрочем, особой радости. — А где он?
— На Гиляровского.
— Подходящее место?
— Как бы сказать… — замялся Данилов. Поискал было нужные слова, да так и не нашел. — Поживем — увидим. По деньгам вроде ничего.
— По деньгам в Москве сейчас везде ничего. Ладно, вечером расскажешь, я сейчас занята.
Похоже, Елена была не в духе. Данилову хотелось надеяться, что в этом повинны рабочие проблемы, а не домашние. А если и домашние, то, во всяком случае, не его поиски работы, неожиданно растянувшиеся на два с лишним месяца.
До сих пор все как-то не складывалось. В одном месте мурыжили две недели, а потом отказали, в другом непременно был нужен специалист с категорией, в третьем Данилов и главный врач с первой же минуты знакомства почувствовали выраженную антипатию друг к другу… Короче говоря, причин было много, а итог один. К тому же, как оказалось, столичные главные врачи более охотно берут на работу иногородних, нежели москвичей. Как-то незаметно, исподволь, сформировалась вот такая традиция.
Один из главных сказал Данилову прямо, без обиняков:
— Если человек приезжает в Москву, скажем, из Пензы или Волгограда, то он безумно рад своей зарплате и думает только об одном — как бы удержаться на работе. Нюансы типа ремонта в кабинете и работы без медсестры его не напрягают, даже наоборот, потому что за работу на приеме без сестры он получает надбавку. И лишнюю субботу ему выйти не проблема, и в праздник подежурить. А москвичам все не нравится — и нагрузка, и ремонт, и администрация. Права свои, в отличие от обязанностей, знают назубок. И каждый москвич считает себя самым умным, умнее всех. В том числе — и своего начальства. Я, если вам интересно, сам москвич, но на работу предпочитаю брать приезжих. Проблем с ними меньше.
— Ну, я бы, наверное, не стал так обобщать, — осторожно заметил Данилов.
— Вот-вот! — обрадовался главный врач. — Вы подтверждаете мою правоту.
— Чем? — удивился Данилов.
— Тем, что, не устроившись еще на работу, уже начинаете меня поучать!
Данилов не без сарказма поблагодарил за откровенность и поспешил уйти.
Исходя из имеющихся перспектив, новую работу можно было, пожалуй, считать удачей. Если и не огромной, то, во всяком случае, крупной. Данилов решил, что событие стоит того, чтобы в его честь купить торт и нажарить отбивных из имевшегося в холодильнике мяса.
День выдался погожим — прохладным, но солнечным, поэтому Данилов решил пройтись пешком до «Сухаревской». В ближайшем киоске купил большой брикет пломбира и ел на ходу, несмотря на минусовую температуру. Мимо Института имени Склифосовского, своего прежнего места работы, уход откуда получился вынужденным, прошел как мимо пустого места.
«Я понемногу становлюсь циником, — подумал Данилов. — Наверное, цинизм — это обратная сторона жизненного опыта. Какая глубокая мысль, почти готовый афоризм, надо бы записать». Записывать, конечно, не стал, поленился. Да и что толку записывать один афоризм? Вот если бы целую книгу…
Возле турникетов «красная шапочка» [1] громко жаловалась румяному круглолицему сержанту:
— Но уважение… уважение-то должно быть? Я на многое не претендую, но когда «старой вороной» называют…
1
Красная шапочка — прозвище сотрудниц метрополитена, носящих красные головные уборы.
«„Старой вороной“ — не самый худший вариант», — хмыкнул про себя Данилов, вспомнив фельдшера Гильского со «Скорой», который именовал свою тещу как за глаза, так и в глаза только матом. Теща, не от большого ума, написала жалобу на имя заведующего подстанцией. С полным перечнем всех своих «имен», «званий» и «титулов». Тот прочел, поржал и отдал жалобу Гильскому, который тут же пустил ее по рукам. Так вот теща Гильского и шагнула из письма в легенду. Народ потом года два то и дело вставлял к слову «тещу Гильского». «Приезжаем мы на вызов, а нам вместо „здрасьте“ выдают то, что Гильский своей теще говорит». Потом Гильский уехал жить в Израиль. Тещу, как ни странно, забрал с собой. Не иначе как жена настояла.
Дома Никита воспринял новость с огромным энтузиазмом.
— Вау! Значит, теперь всякие там справки в бассейн, осмотры в КВД и все такое прочее можно будет иметь без напряга?
— Без напряга можно иметь только свою лень, — парировал Данилов. — Ты чего это привычку завел грязную посуду в раковине оставлять? Или я не в курсе, что мы наняли домработницу?
— Да я как раз собрался мыть, но тут позвонили, а потом…
— Ты забыл, — подсказал Данилов.
— Да. — Со страдальческой гримасой Никита надел «дежурный» кухонный фартук и подошел к раковине. — О, а ведь справками выгоды не заканчиваются! Ведь в случае чего можно будет обратиться, правда?
Метод мытья посуды у Никиты был свой, особый. Он не смачивал влажную губку моющим средством, а просто поливал им грязную посуду и потом тер ее губкой.
— Ты же знаешь, — Данилов сымитировал непонимание, — что ко мне можно обратиться с любой проблемой.
— Да я не об этом! — досадливо дернул плечом подросток. — Я имею в виду всякие последствия…
— Последствия чего? — уточнил Данилов.
— Ну, контактов сексуальных…
— Последствия сексуальных контактов иногда бывают фатальными, — назидательно сказал Данилов. — Лучше не доводить до последствий. Тебе рассказать, почему нужно пользоваться презервативами, или ты уже в курсе?