Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
– Пока никаких, – с нажимом на слово «пока» ответил Ромашов. – Но предупреждаю, что буду к вам приглядываться.
– Ваше право. – Данилов прекрасно понимал, что означает «приглядываться» на языке начальства.
– Конечно, кто же рискнет прибрать деньги в присутствии администрации! – хмыкнул один из незнакомцев, намекая на то, что возврат денег был вызван их появлением.
– Ваши домыслы – это ваше личное дело, – вежливо сказал Данилов. – Но если вы пытаетесь обвинить меня...
– Давайте осмотрим ваши палаты! – перебил его Ромашов. – Проводите
В палатах все было в порядке – пусто и чисто.
– Всего хорошего, – буркнул на прощание заместитель директора и сказал своим спутникам: – Теперь в реанимацию!
Они пошли в реанимацию, а Данилов вернулся в смотровую.
– Что это было? – спросил он у Маши.
– Контрольный обход, – пояснила она. – Чтобы мы не расслаблялись. Хорошо, что они не вошли тогда, когда деньги лежали на столе...
– Верно, – согласился Данилов. – А кто это был с Ромашовым?
– Сама не знаю, – улыбнулась Маша. – У нас так много начальства, всех и не запомнишь. Вы теперь будьте начеку, Владимир Александрович, Ромашов ничего не забывает.
– Я всегда начеку, – улыбнулся в ответ Данилов. – При моей работе иначе нельзя.
Настроение у него испортилось. Кому приятно попадать в подобные идиотские ситуации и выставляться без вины виноватым? Данилов постарался взглянуть на ситуацию со стороны – поставил себя на место заместителя директора и вынужден был признать, что и сам пришел бы к такому же выводу. Решил бы, что проявление начальства сорвало дачу взятки врачом.
Помянув про себя недобрым словом Викторию Михайловну, Данилов ушел в ординаторскую. Он не сомневался, что история с возвратом пяти тысяч будет иметь продолжение.
От грустных дум отвлекла карета скорой помощи. Привезла молодого человека, пытавшегося покончить с собой при помощи афобазола, препарата, применяющегося при лечении депрессий.
– Мать подсчитала, что он съел пятнадцать таблеток, – сообщил врач скорой помощи. – Афобазол принадлежал ей. Невропатолог выписывал. Во время промывания желудка парень пытался перегрызть зонд, но мы не позволили.
– Я все равно с матерью жить не буду! – заявил пациент, на вид человек из приличной семьи. Интеллигентное лицо, очки в недешевой оправе, глаза умные, но настороженно-недружелюбные.
– Разве для этого обязательно кончать с собой? – удивился Данилов, расписываясь в приеме. – Можно же просто переехать!
– Куда? Я студент! Мне квартиру снимать не на что!
– Значит, травиться единственный выход?
– В моем случае – да!
– Ясно, – вздохнул Данилов, присаживаясь на кушетку рядом с пациентом и разматывая манжетку тонометра. – Жалобы есть?
– Медицинских – нет!
– Отлично. Снимите, пожалуйста, рубашку. Посмотрим сперва, каково ваше давление...
Давление оказалось нормальным – сто пятнадцать на семьдесят пять. Пульс оказался шестьдесят два в минуту, сердце билось ровно, дыхание было чистое, следов от инъекций на теле не было. Ну, просто образцовый молодой человек.
Маша, заполнявшая первый лист истории болезни, к тому времени списала данные
– РХТУ, – ответил пациент. – Российский химико-технологический университет имени Менделеева. Четвертый курс.
– А факультет какой? – спросил Данилов.
– Химико-фармацевтических технологий и биомедицинских препаратов.
– Так-так... – Данилов внимательно посмотрел на молодого человека.
– Что такое? – забеспокоился тот. – Одеваться можно?
– Одевайтесь, – разрешил Данилов, вставая с кушетки.
Он сел за стол и огорошил пациента неожиданным вопросом:
– Каковы были ваши истинные намерения?
– Не понял... – Молодой человек подошел ближе к столу.
– Вы посидите на кушетке, подождите, я еще в истории писать буду, – сказал ему Данилов. – И ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Как говорят милиционеры в кино, не для протокола. В истории я с ваших слов напишу, что вы намеревались покончить с собой...
– Так оно и было, доктор!
– Позвольте вам не поверить. Если бы вы были студентом Плехановки или ВГИКа, то я бы еще поверил, что вы рассчитывали умереть при помощи пятнадцати таблеток афобазола. Но студент четвертого курса химико-технологического университета, да еще и фармбиофакультета... Не смешите меня!
– Я запил таблетки вином, чтобы усилить действие!
– Да хоть водкой, – отмахнулся Данилов. – Все с вами ясно – родителей шантажировали...
– Не шантажировал, а защищал свои права, – пробурчал самоубийца-шантажист.
– Каждый волен выбирать свой способ. – Данилов начал заполнять историю болезни.
Визит заместителя директора по лечебной части аукнулся уже утром.
После пятиминутки Данилова пригласил в свой кабинет заведующий приемным отделением. Марк Карлович был не в духе – хмурился, смотрел в сторону, разговаривал резким тоном, то и дело дергал себя за бороду.
– Почему вы не сказали на пятиминутке, что вчера вечером в корпус приходил Максим Лаврентьевич?
– Я не думал, что об этом надо сообщать. Тем более что никаких замечаний по приемному отделению не было.
– Так уж и не было? – усомнился Марк Карлович. – А у меня другие сведения. Максим Лаврентьевич позвонил мне вчера вечером и поинтересовался, знаю ли я, что мои врачи берут на дежурстве деньги с родственников больных.
– Все было не так...
Марк Карлович выслушал Данилова не перебивая и не задавая вопросов. Только на лице было недоверие.
– Спросите у охранника и у Маши, – предложил Данилов.
– Какой смысл, Владимир Александрович? Смена всегда в доле.
– Марк Карлович, – Данилов поморщился от распирающей голову боли, – все же видели, что я возвращал деньги!
– Ну, вы как ребенок! Что же еще вам оставалось делать? Ясное дело – возвращать! Попробовали бы вы взять их при трех свидетелях, да еще при представителях администрации института.
– Марк Карлович, я вижу, мне не удастся вас переубедить. Давайте сразу перейдем к последствиям, которые может иметь вчерашний инцидент.