Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
– Костыли уже дали! – Полянский дотронулся рукой до костылей, прислоненных к изголовью кровати. – Вот!
– Но тебя же надо кормить... – сказала Катя. – И вообще...
Данилов понял, что он лишний, и поспешил откланяться, пообещав Полянскому зайти завтра.
Чтобы полюбопытствовать, вдруг удастся перевести Полянского в другое отделение, Данилов поднялся на восьмой этаж и заглянул во второе травматологическое отделение. Увы – и здесь в коридорах лежали люди.
– Почему у вас такой «перегруз»? – спросил он у одной из медсестер.
Та узнала в Данилове «своего» и ответила подробно:
–
Утром следующего дня Данилов попросил Марка Карловича отпустить его на полчаса по срочному делу. Просьба отдавала наглостью, поскольку все личные дела следует устраивать в промежутке между дежурствами. Заведующий отделением так и сказал. Вернее – спросил:
– Разве вам, Владимир Александрович, не хватает выходных? У вас же их втрое больше, чем рабочих дней.
– Одна из соседок все время говорила моей матери: «Ваш Володя – тунеядец. Ну что это за работа – семь-восемь суток в месяц?» На самом деле, Марк Карлович, у меня случилось ЧП. Близкий друг вчера попал в первую травму с переломом надколенника. Он лежит в коридоре, у входа, и мне хотелось бы устроить перевод в палату, ну и вообще...
– Понимаю. – Узнав о причине, побудившей Данилова отпрашиваться, Марк Карлович слегка оттаял и даже предложил:
– Хотите я позвоню Калинину?
Игорь Константинович Калинин заведовал первым травматологическим отделением.
– Спасибо, поговорю с ним сам. – Данилов не любил всякого рода посредничество в делах, которые мог устроить самостоятельно, и, кроме того, не хотел быть чем-то обязанным начальству.
– Тогда бегите и ловите его, пока он не ушел оперировать.
Заведующего следовало ловить как можно скорее, поэтому около Полянского Данилов останавливаться не стал, только подмигнул на ходу – держись, дружище, все будет хорошо.
Калинина Данилов застал в его кабинете. Игорь Константинович разговаривал по городскому телефону. Судя по часто повторяемым фразам: «сделаем все возможное» и «время покажет», речь шла о ком-то из пациентов отделения. Данилов собирался подождать в коридоре, но Игорь Константинович махнул рукой, приглашая его в кабинет, и вторым взмахом указал на один из стульев.
По сравнению с коридором в кабинете был рай. Никто не мельтешил туда-сюда, никто не стонал, и вдобавок кондиционер гнал прохладу.
Закончив разговор, Игорь Константинович сказал:
– Как объяснить народу разницу между починкой автомобиля и лечением переломов?!
Вопрос был чисто риторическим. Данилов ответил:
– Никак, все равно не поверят.
– То-то и оно. Что у вас?
Данилов представился и коротко, не растекаясь мысью по древу, изложил суть дела.
– У Вагина действительно нет выписки до понедельника, – подтвердил Игорь Константинович.
– А зачем же он тогда берет больных в коридор?
– Система такая – коридор распределяется строго по очереди, чтобы никто
– В таком случае нельзя ли передать Полянского другому врачу? – Данилов не собирался легко сдаваться. – Или не передать, а обменять?
– Вы когда-нибудь работали «палатным» врачом?
– Нет, я работал в «скорой» и в анестезиологии.
– Тогда вы не представляете, сколько жалоб на пациентов приходится мне выслушивать каждый день. От моих врачей. Этот хамит, тот систематически нарушает режим, с тем никак не удается найти общий язык... И если я начну тасовать пациентов, переводя их из палаты в палату, я погрязну в этом, как Наполеон в снегах России. И все равно все будут недовольны – и врачи, и пациенты. Улавливаете мысль?
– Улавливаю.
– Поэтому у меня в отделении железное правило – никаких перетасовок. Пациент – это судьба! Попал он к тебе – изволь довести его до выписки.
– А исключения из вашего правила бывают, Игорь Константинович?
– Если два врача по обоюдному согласию меняются пациентами, я не возражаю. Это их личное дело, они взрослые люди. Если кто-то согласится взять вашего друга к себе – пожалуйста. Поговорите с врачами.
События и впрямь развивались согласно мелодраматическим канонам. Кроме Ольги, никого из врачей в первой травме Данилов не знал. Зато он прекрасно представлял, что пациент с высшим медицинским образованием, да еще друг-приятель одного из докторов Склифа, с точки зрения лечащего врача, далеко не подарок. Гораздо спокойнее и приятнее лечить человека со стороны, не имеющего никаких познаний в медицине, автослесаря или менеджера. Не будет этих бесконечных: «А зачем?», «А почему именно так?», «Вы уверены?», «Вы гарантируете?», «Какова динамика?» и прочая, и прочая, и прочая... Все действия лечащего врача разбираются до мельчайших мелочей, каждое назначение приходится доказывать так, словно сдаешь экзамен, и вообще...
Подойти к незнакомому травматологу, назваться, попросить взять в свою палату Полянского и услышать в ответ более-менее вежливый отказ? Однозначно – не вариант.
Попросить Ольгу? Она вряд ли откажет, но просьба будет выглядеть продолжением отношений. Во всяком случае, именно так она может ее расценить. Нет, нет и еще раз нет! Несмотря на дружбу с Полянским. Оставить Полянского лежать до следующей недели в коридоре? Что ж, другого выхода, кажется, нет. «Несколько дней погоды не сделают», – решил Данилов. Неприятно, конечно, но что поделать? Не поспит ночь-другую, а потом привыкнет. К тому же в понедельник или, если что-то сорвется, то уж во вторник непременно его переведут в палату.
– Спасибо, Игорь Константинович.
– За что? Я же ничего не сделал.
– За информацию.
На вопрос о самочувствии Полянский ответил односложно:
– Терпимо.
– Боль еще есть?
– Кажется, немного увеличилась. Отек нарастает, наверное.
– Доктор к тебе уже подходил?
– Какое там! Они здесь носятся туда-сюда как угорелые.
– Скоропомощной стационар, что ты хочешь.
– Здравствуйте, Владимир Александрович! Вас с утра вызвали на консультацию?
Надо отдать Ольге должное: на людях она вела себя безукоризненно – дружелюбно, но строго по-деловому.