Доктор-хулиган

Бут Эйнсли

— Это… хорошо. — Она складывает руки вместе, затем расправляет плечи.

Я не упускаю из виду ее нервозность, и несколько пересматриваю планы на вечер. Но ничего, чтобы могло усмирить мой член. Ей хочется просто грубого секса? Меня устраивает.

— Так каковы твои пределы?

— Для первой ночи?

Конечно. Я пожимаю плечами и жду продолжения.

— Никакой порки. — Она усмехается. — Но мне нравится угроза наказания. Грязные разговоры вроде этого — просто здорово.

Я киваю. По крайней мере, она это помнит.

— Можешь

быть грубым.

— Насколько грубым? — Я вижу ее на четвереньках, мои руки сжимают ее задницу так сильно, что она белеет. Если бы я это сделал, то оставил бы свою метку.

Блядь, я хочу увидеть синяк на ее заднице. Хочу, чтобы на следующий день она вспоминала обо мне каждый раз, когда будет двигаться.

— Достаточно грубо. Удерживай меня… бери, что хочешь.

— Таков план.

Она краснеет.

— Отлично.

— Что-нибудь еще?

— Я, вероятно, что-то могла подзабыть.

Может, она новенькая. Подсказываю, чтобы знать наверняка.

— Мне нравится быть главным. Я хочу твоей покорности.

Она кивает.

— Ладно.

— Можешь не называть меня «сэр». Если я назову тебя шлюхой, обещаю, это будет комплимент. Я хочу, чтобы твоя киска была мокрой и все время умоляла о моем члене. Если тебя что-то не устраивает, мне надо это знать, но до тех пор, я хочу раздвигать твои пределы.

Ее глаза широко распахиваются.

— Да.

— Никакой порки, но что, если от сжатия появится синяк?

— Ладно. — Она сглатывает. — Но не на шее.

— Конечно, нет. — Я колеблюсь, потому что это есть в моем досье, но она взволнована, и мне не помешает укрепить ее уверенность в моих хороших качествах. Она вот-вот встретится с той стороной моей личности, которая представляет собой великого засранца. — Я доктор. Обещаю, ты в безопасности.

— Я тебе верю, — тихо говорит она, и мой член пульсирует.

Хватит разговоров.

— Раздевайся… медленно.

Я отворачиваюсь и, пересекая комнату, смотрю на нее в зеркало.

— Аккуратно сверни каждый предмет одежды и положи ее на комод, — говорю, когда она хочет бросить пиджак на стул возле двери. Ее удивление заставляет меня улыбнуться. Обычно они так надрессированы, что кажутся почти равнодушными или пресыщенными.

В другом конце комнаты стоит кресло и оттоманка. Сдвинув оттоманку так, чтобы она оказалась именно там, где я хочу, накрываю ее пиджаком, подкладкой наружу. К тому времени, когда я усаживаюсь, чтобы досмотреть оставшуюся часть шоу, ее блузка наполовину расстегнута, и я вижу верхушки кремовых грудей.

Мой член тверд и нетерпелив, но я не собираюсь торопиться.

Расстегнув последнюю пуговицу, она сбрасывает шелковую ткань с плеч и позволяет ей соскользнуть по рукам, пока та не повисает на согнутом указательном пальце. Отличный ход, я более чем впечатлен.

Бежевый — не тот цвет, что я обычно считаю сексуальным для бюстгальтера, но это уже не важно, когда я вижу, как прозрачная кружевная ткань намекает на

темные соски, дразня меня.

Приложив правую руку к груди, левая исчезает за ее спиной. Движение ее руки аппетитно подчеркивает ключицу. Затем бретельки спадают, открывая самую идеальную пару грудей, которую я видел за последнее время. Полные и круглые, увенчанные дерзкими сосками, которые я умираю от желания укусить.

Эта женщина убивает меня. О чем, черт возьми, я думал, приказав раздеться медленно? Ах да, у меня впереди целая ночь. Но дело в том, что я хочу провести всю ночь с членом внутри нее, а это чертовски долго.

Она снова заводит руки за спину, и в тишине я слышу звук расстегиваемой молнии, а затем ее юбка падает на пол, и она остается обнаженной, если не считать едва прикрывающего ее кусочка кружева.

С сексуальной усмешкой она выходит из юбки, поворачивается ко мне спиной и наклоняется, открывая мне захватывающий вид на восхитительную задницу.

Мой член с еще большим воодушевлением натягивает молнию брюк, пока я обдумываю все способы, которыми хотел бы отметить эту задницу, но не могу, потому что оставил все свои игрушки дома в Ванкувере. И еще одна незначительная деталь — ее ограничения на порку на эту ночь, но я могу фантазировать о чем угодно.

Положив свернутую юбку на комод, она оглядывается на меня через плечо и подмигивает. Подмигивает! Дерзкая распутница. Подцепив большими пальцами пояс трусиков и, слегка виляя бедрами, она стягивает их вниз. Достигнув пола, она сгибается пополам. И на мгновение я теряю представление о том, что она делает, потому что меня отвлекает блеск ее киски, сверкающей между ног.

Теперь, полностью обнаженная, она поворачивается ко мне лицом. У меня слюнки текут, и с меня хватит медленных движений.

— На колени, сюда, — говорю, указывая на оттоманку. Она подходит и садится передо мной на колени. — Раздвинь ноги пошире и откинься на руки.

Новая поза фокусирует мое внимание на всех самых лакомых кусочках. Тех, что я буду сосать, кусать, дразнить и мучить.

— Прелестно. А теперь не двигайся. — Подавшись вперед, провожу пальцем по ее влаге, распределяя ее по клитору. Она стонет, но умудряется оставаться неподвижной.

Я поглаживаю ее скользкие створки и толкаю кончик пальца внутрь — слегка, но достаточно, чтобы подразнить, а большим пальцем вывожу ленивые круги по клитору. Она стонет громче, и мое сердцебиение ускоряется. Да, именно этого я и хотел. Тянущее чувство внизу живота, когда я ее контролирую и свожу с ума. Но я еще не готов дать ей кончить. Убрав руку с ее промежности, расстегиваю брюки, освобождая свой яростный стояк. На мгновение меня накрывает. Я щиплю ее за соски и тяну к себе.

Она быстро понимает, к чему все идет, и вскоре ее руки оказываются по обе стороны от моих бедер. Я освобождаю ее соски и опускаю руку ей на шею, направляя вниз, а другой рукой сжимаю основание члена, держа его наготове.