Доктор-хулиган
Шрифт:
Коринн даже написала мне и спросила, не хочу ли я кофе, потому что по дороге они сделали остановку.
— Словно вернулся в прошлое, — говорю я, когда она протягивает мне латте. — Спасибо. Но я пью пиво.
Лахлан пожимает плечами.
— Нам нравится быть полезными. Кроме того, таким образом, мы сможем одним глазком взглянуть на то, что у тебя есть, чтобы иметь возможность спланировать все соответствующим образом.
Что ж, отлично.
Я даю ему схему потолка и места, где бы хотел врезать отверстия для
— Великолепно, — говорит она, проводя руками по полированному дереву.
Я ухмыляюсь.
— Попробуй, если хочешь. В пакете с болтами есть инструкции по сборке.
— Где она будет стоять?
У меня нет ближайших планов на этот счет, поэтому я указываю на противоположную стену.
— Пока что вон там.
Мне не хочется, чтобы она мешала воспользоваться содержимым модифицированного шкафа с игрушками. Я не намерен перегружать первую ночь с Вайолет, но хочу испробовать на ней некоторые из моих любимых приспособлений.
Начинаю с распаковки коробки с надписью «рыболовные снасти». Она полна новых, еще в упаковке, анальных пробок, зажимов для сосков, бондаж-лент и вибропуль, которые я складываю в верхний ящик.
Затем принимаюсь за сундук, в котором хранятся все серьезные вещи — трости, стеки и т. д. На задней стенке вверху шкафа есть крючки, куда я их и развешиваю.
В нижнем ящике я держу устройства для фиксации и веревки, и раскладываю их так, как мне нравится.
Как только Лахлан заканчивает с отверстиями для крепления, он помогает мне переместить части Андреевского креста, и мы собираем его.
Теперь «честерфилд» можно будет передвинуть, чтобы освободить место для специального предмета мебели, который я подыскал для Вайолет. Но его еще нет.
Коринн аккуратно складывает оставшийся картон. Как только мы унесем его наверх в гараж, помещение будет выглядеть прилично. Правда, немного пустовато.
— Нужны предметы искусства, — говорит мне Лахлан, когда мы стоим бок о бок, осматривая кинк-темницу Оттавы.
— Да, немного не повредит, — соглашаюсь я. Но это отложим на другой день.
— Выглядит неплохо, — говорит Коринн, возвращаясь к нам. — Когда первая вечеринка?
Я смеюсь.
— На Рождество.
— Выбери дату ближе. Расписание в этом городе заполняется быстро.
— Приятно знать. И, слушайте, спасибо, что помогли сегодня. — Я пожимаю сначала руку ей, потом Лахлану. — Я очень это ценю.
— В любое время, — говорит Лахлан. — В выходные увидимся?
Я думаю о Вайолет.
— Возможно.
Он приподнимает левую бровь, но не спрашивает о подробностях. Он их все равно не получит.
Когда я закрываю за ними дверь, звонит телефон. Я смотрю на экран и, поморщившись, отвечаю.
— Лиззи, как раз собирался тебе перезвонить…
Моя
— Нет, не собирался. Ты забывал всякий раз, когда твой восхитительный молодой помощник передавал тебе мои сообщения, не так ли?
— Я был занят.
— Как Оттава?
— Холодно.
— Следовало переехать в Голливуд, — говорит она, как я знаю, надув губки.
— Ни за что снова.
— Я скучаю по тебе.
— Нет, не скучаешь. Как Бернард?
— Снова женился на своей первой жене.
— Ну, это сложно. — Сейчас я на кухне, роюсь в холодильнике. Я договорился с кейтеринговой компанией, чтобы обеспечить себя здоровой едой, которую мне нужно просто разогреть. Сегодня вечером ни одно блюдо меня не привлекает.
Она вздыхает мне в ухо.
— Макс, мне нужен совет.
— Не встречайся с мужчинами на двадцать пять лет старше тебя.
— Серьезно, Макс. Если ты не сосредоточишься, я прилечу к тебе, чтобы мы смогли поговорить лично.
Я хмурюсь. Дело не в том, что я не хочу видеть Лиззи, но…На самом деле я не хочу видеть Лиззи. Не сейчас.
— Я слушаю.
— Мне предложили роль в новом фильме.
Это вряд ли новость или драма, поэтому я жду, когда она даст мне больше информации.
— Режиссер — Виктор Дженкинс.
— Нет.
— Выслушай меня.
— Нет, Лиззи, не делай этого. Мне все равно, даже если перед тобой размахивают Оскаром… — Потому что я уже знаю, к чему все идет. Блядь. Ненавижу Голливуд, и ненавижу блеск этого дурацкого трофея, как и всех остальных, кто глупеет в погоне за ним. Я вздыхаю. — Оно того не стоит. Оглянувшись назад, ты возненавидишь себя за то, что участвовала в дрочке его эго.
Я чуть не задыхаюсь от последних слов, потому что эго Виктора — не единственное, что регулярно дрочат. Этот мужик — самый больной извращенец в Калифорнии.
Он также тот, кто познакомил меня с кинком.
Не то чтобы он этого хотел. Он даже не осознавал, что делает. Потому что для Виктора Дженкинса приглашение двенадцатилеток на вечеринку с рабами, которых водят на поводках, не имеет большого значения.
И это была только первая ночь.
Виктор Дженкинс — также одна из причин, по которой я покинул Голливуд, оставил родителей, оставил свою жизнь.
Он собирался снять со мной первый полнометражный фильм, а я просто не мог этого сделать — ни за что на свете я бы не провел три месяца на съемочной площадке с ним и той мерзостью, которую он тащил за собой из своей личной жизни в профессиональную.
На следующий год всплыло первое обвинение в изнасиловании.
И он ушел.
Как только это произошло, родители снова надавили на меня, чтобы я вернулся, прежде чем моя звезда угаснет.
Вместо этого я официально избавился от рабства и ни разу не оглянулся назад.