Доктор и Апокалипсис
Шрифт:
— Не, я просто… — не нашёлся с ответом Бац.
— Понятно, — хмыкнул я.
— Слушай, ты же Марусю спас от заражения… — снова заговорил Бац, поднял с лавки и вручил мне продолговатый кейс с загнутыми верхними углами. — Держи подарок лично от меня, потом, в спокойной обстановке посмотришь.
— Спасибо, — поблагодарил я его. — Ладно, пойду я. Как ты и посоветовал, некоторое время меня не будет, за пациентами следите, вроде осложнений быть не должно, но пусть Бункер или как его там зовут, мерит температуру, давление,
Да, этот мой панк-ассистент всё же что-то надумал для себя и решил заниматься медициной. Не уверен до конца, но кажется мне, что на него так повлияла смерть Слона на операционном столе.
Собрал вещички, проведал пятерых пациентов, которых я указал положить на многофункциональные медицинские кровати, подключённые к электричеству и переставшие быть бесполезными железяками. Потом сходил в их «госпиталь», где раненые лежали на обычных кроватях в помещении, напоминающем казарму.
Тут у всех всё нормально, идут на поправку.
Повесил на плечо АК74, боеприпасы к которому хранил на портупее, которую «купил» за исцеление псориаза у панка, по прозвищу Ной. Пусть минус сорок единиц внутреннего резерва, но он восстановится, а портупея останется.
Полезная штука — продвинутая медицина.
Вышел за пределы гипермаркета «Магнетит».
— Доктор! — окликнул меня часовой с крыши.
— Чего? — обернулся я.
— В ближайшие дней пять не приходи! — сообщил мне тощий и низкорослый часовой, известный мне под прозвищем Жмых. — Гувер сказал, что будет большой отстрел жмуриков! Могут подстрелить случайно, понимаешь.
— Принял к сведению! — кивнул я и продолжил путь.
Нам, пульмонологам, по№%й: е№%ть подтаскивать — е№%нных оттаскивать…
Мой путь лежал к Коммунистической улице 21В. На втором этаже этой двухэтажки 1899 года постройки, располагается родительская трёхкомнатная квартира.
С оборонительной точки зрения вообще никакого смысла не имеет, так как благодаря наружной лепнине, на второй этаж подняться вообще не проблема. Нужда заставит мертвяков — поднимутся.
Когда шёл по Орджоникидзе, услышал за спиной гитарное вступление песни «Лесник» группы «Король и Шут». Панки «КиШ» уважают, это я уже понял…
Когда песня была исполнена до третьего припева «Будь как дома, путник, я ни в чём не откажу», я уже был у здания газеты «Мольская жизнь». Да-да, я бегаю как проклятый!
Через тридцать минут интенсивного бега я уже был возле родительского дома…
Кругом тишина, только стук моих всё ещё китайских кроссовок по асфальту.
Тихо вошёл в подъезд, пройдя мимо магазина запчастей «У Егора», в зарешеченном окне которого увидел постукивающего головой в стальную входную дверь мертвяка, одетого в деловой костюм.
Подъезд не вонял мертвечиной и гнусным тухляком, как оно теперь обычно бывает, что свидетельствовало о том, что здесь как минимум не лили кровь мертвяков.
Добрался
Тихо отворил замки, в лицо пахнуло запахом дома…
Я, вообще, довольно-таки ранимый человек. И ведь постоянно матерно ругаюсь я только из-за обиды. Страшной обиды за то, что жизнь такая, какая она есть.
Именно поэтому, когда я увидел родную прихожую, двери, родительские вещи, на глазах навернулись слёзы. Да, е№%чий чёрствый профессионально деформированный врач, который вчера спас кучу людей, а одного не смог, так трогательно стоит сейчас в прихожей родительского дома и хнычет как семилетний мальчик.
Когда трогательный момент отпустил, разулся, поставил кейс и АК к стенке прихожей, посмотрел на свою запакованную в противогаз рожу в настенном зеркале, а затем направился на кухню. Тут было много чего пожрать из долговременного. Ну, знаете, когда родители уехали в Таиланд, я предусмотрительно закупился всякой всячиной, которую можно сунуть в микроволновку и не переживать насчёт ужина после работы.
Микроволновка, само собой, уже давно не работает, поэтому вытащил банку тушёнки из кухонной тумбы, вскрыл её консервным ножом, достал из выдвижного ящика ложку.
Ложка, к слову, из набора, который подарили родителям на свадьбу дедушка с бабушкой по отцовской линии. Знаете, капитальный такой набор, где на обратной стороне ложки или вилки написано: «1 р. 20 коп». Вечность, воплощённая в металле.
Запил тушёнку бокалом обнаруженного в тумбе начатого «Хеннеси». Это какой-то сюрреализм: запивать тушёнку с красной ценой в 50р. дорогим коньяком за 3000р.
Впрочем, хрен с ним. На случай возвращения родителей там же стоит батарея дорогих коньяков из отцовского резерва «На подарки». Он так однажды мне помог Фармакологию «развести», чтобы я остался на стипендии: вручил мне в руки бутылку «Джека Дэниэлса» и отправил на кафедру общей фармакологии. Мы как-то резко нашли общий язык с завкафом, который до этого лично «завалил» меня на экзамене, и мне было позволено пересдать. При ответе на билет завкаф совсем не «валил» и я получил свою заслуженную четвёрку.
Тогда-то я и понял, что приходить на некоторые экзамены без алкоголя — плохой тон. Я-то нормально готовился всегда, но выглядел при ответе не очень уверенно, поэтому лёд преподавательского скептицизма мог растопить только дорогой и крепкий алкоголь. Всего мне пришлось «растапливать скептицизм» где-то около семи раз за всё время обучения, что, сука, довольно-таки показательно. И я ни один предмет не разводил деньгами, что часто случалось с некоторыми моими однокурсниками.
Допив остатки коньяка, встал с кухонной табуретки, сунул пустую бутылку в мусорную урну с чёрным пакетом и направился в свою комнату.