Доктор N
Шрифт:
Был вопрос Серго, еще в 20-м году: - Должна ли Азербайджанская республика существовать самостоятельно или войти как часть в Советскую Россию?
Кара Гейдар (а следом Гусейнов): - Никакой самостоятельности нам не нужно, Азербайджан необходимо немедленно присоединить к России (понравиться Центру, доказав свой интернационализм).
Серго - к Нариману: что он думает по этому вопросу?
– Мне важно знать ваше мнение.
Нариман: - Азербайджанская республика непременно должна быть самостоятельной.
– И, видя недоумение Серго, смалодушничал, никогда не простит это себе.
– Во всяком случае, до советизации Грузии и Армении, добавил.
– Почему-то перед глазами неизменно сын Наджаф, кто ему расскажет, когда подрастет, как было
В моем требовании проявить максимум внимания к тюркам левые видят национальный уклон. Сейчас Серго нужны силы для борьбы со своими грузинскими и тюркскими противниками, среди них он числит, очевидно, и меня, поэтому и опирается на тех, кто спекулирует броскими революционными лозунгами.
Центр доверяет Серго, а он - тем, которые для укрепления своего положения лакействуют перед ним, крича о национальном уклоне в Азербайджане (и Грузии). Никто в Баку так не разложил рабочих ультрареволюционностью, как Микоян. Он, правда, не доводил дело до подкупа рабочих подачками от реквизиций, как его ставленник Саркис, который играет на низменных настроениях масс, взвинчивая истерию классовой борьбы, дабы прославиться как настоящий коммунист; я предлагал ему ехать в Армению, где острая нужда в истинных коммунистах,- отказался (не пожелали с ним работать и в Армении); наконец-то, уразумев что к чему, потребовали его отъезда, и что же? Тут новая комедия: Гусейнов приказывает отцепить вагон Саркиса и распространяет слух, что рабочие не желают расставаться с ним и потому, де, отцепили вагон, бесстыдная ложь! Но вот Саркис уезжает, и его место занимает Мирзоян исполнителем плана престолонаследования по национальному признаку выступает умело действующий в Центре Микоян, как более умный из них.
Я открыто говорил и скрывать не намерен, хотя понимаю, что могу выставиться в кривом зеркале, что с учетом исторической реальности необходимо в первое время категорически воздерживаться от назначения товарищей армян на руководящие посты в Азербайджане, причин тут немало, и в моих предложениях ни в коем случае нельзя усматривать антиармянские настроения: о том, как отношусь к братьям-армянам, говорит вся моя прошлая общественно-литературная деятельность, мой роман Бахадур и Сона. Первая среди причин - мартовская бойня тюрок, три кошмарных дня разгула озверевших дашнакских банд, о чем я умалчиваю, дабы не накалять страсти.
Сначала они, потом мы, снова они, и мы в ответ, и уже трудно разобрать: кто первый бросил камень.
– Мы изгнали!
– восторженный рёв, пальба в небо, и не подумают, что целятся в Господа.
– Мы победили!
– Но и тот, кто победил сегодня, изгнав чужих из собственного их дома, разбудил в соседе зверя и будет растерзан завтра. Катится-перекатывается огонь, разруха, смерть через горы и леса, по улицам и домам, черный дым, ни пахаря, ни кузнеца, некому жить на этой земле, проклята Богом.
Оба гонимые, оба гонители, палач - жертва, жертва - палач.
Завершить мысль: неужто, как о том пишут персидские и турецкие газеты, всё это посеяно коммунизмом и взошли всходы? Вот что несет Востоку коммунизм: террор, истерия борьбы, народ на народ, сын на отца, обирают даже женщин-мусульманок, срывая с них чадру в поисках драгоценностей, ожерелья-жемчугов, золотых украшений, а заодно поглазеть, чтобы удостовериться: не враг ли прячется под чадрой? Я уже говорил и повторюсь: мы добровольно объявили нефть собственностью всей страны, но зачем нужно было создавать в республике монархию во главе с королем Серебровским, который лихорадочно и подчистую вывозит нефть, хищнически опустошая недра и ничего взамен не отдавая Азербайджану? И при этом тюркский крестьянин, не имея керосина, зажигает лучину. Невежество и малярия косят людей. Я целый год воевал с Серебровским по поводу процентного отчисления нефтепродуктов в пользу Азербайджана - все впустую!
А что ответственные
На одном собрании мусульманских рабочих Агамали-оглы, дабы прослыть атеистом и понравиться младокоммунистам, в религиозный праздник Шахсей-Вахсей нелестно отозвался о шиитском великомученике Гусейне, сыне Али и внуке Мухаммеда, память о котором священна:
– Сдался вам Гусейн, нашли кого оплакивать: он ведь был трусом! Что началось!.. Еле успокоили возмущенный народ, нашелся к тому же рабочий, который, выйдя на трибуну, уличил Агамали-оглы в невежестве: мол, имаму Гусейну предлагали управление целой областью, но он избрал путь борьбы с несправедливостью. Трус не тот, кто с семьюдесятью плохо вооруженными сторонниками воюет с превосходящим его в десятки раз противником, а сам Агамали-оглы, который, боясь левых, скрывает от народа истинное положение дел в республике, вводя в заблуждение партию, из-за портфеля, из-за кресла гнусно врет!
А потом узнаю о вопиющем факте, до которого никто прежде не додумывался: организовать, разжигая атеистическое пламя, суд над пророком Мухаммедом, вчинив ему иск за проповедь и практику многоженства!.. Мало нам нелепых литературных судов, затеянных книгочеями над Раскольниковым, Обломовым, Онегиным, погубившим поэта Ленского...
– не хватало суда над пророком Мухаммедом! Подобной, с позволения сказать, пропагандой мы окончательно угробим...
– и тирада Наримана про дело построения на земле нового общества.
Истории эти поучительны, я резко выступил против подобной ультрареволюционности, и что же? Новое возмущение против меня!
Киров приказал выставить вооруженную силу против религиозных обрядов и - открыть огонь по траурному шествию, сочтя, что это - бунт. А что до Серго, то кто-то - Ленин, вот кто!
– очень или слишком переоценивает его государственный ум: спасение революции Серго видит в затыкании ртов и мордобитии. К каким только приемам не прибегал он, пользуясь поддержкой Кобы (в скобках: Сталина) на последнем съезде коммунистических организаций Закавказья, чтобы изничтожить своих противников!.. Стыдно обо всем этом говорить. Мы были сильны пропагандой в Европе, привлекательными лозунгами, мир, затаив дыхание, ждал, как мы будем их претворять. То, как мы созидаем, точнее, насильничаем, пугает Европу и Азию, пред людьми встает вопрос: так ли он хорош, этот новый мир, куда нас зовут?
Можно, конечно, население маленького Азербайджана, постепенно оттесняя, вовсе устранить, дабы не мешал возводить величественное здание социализма. Но из кого тогда будет состоять республика? В собственной республике, ее столице, тюрки поневоле должны обращаться, устно или письменно, к служащим Баксовета, Нефтекома, членам Правительства, в партийные организации на русском языке, так как там, куда они приходят, не говорят по-тюркски. Иной вождь, приезжая в деревню, не может говорить с народом на его языке. В Грузии иначе, крайность другая: все на грузинском и по-грузински. Хочется верить, что этот канцелярский идиотизм скоро сойдет на нет, и все серьезные работники - русские, евреи, армяне, грузины, немцы, представители других народов, избравшие родиной Азербайджан, будут знать тюркский язык, если и не вполне читать-писать, то хотя бы понимать его, говорить на нём.
При царизме, при Керенском, когда была городская Дума, такого, чтобы стеснять тюркское население, заведомо игнорируя его естественное право жить в условиях свободного бытования родного языка, сроду не было. Разве обо всем этом не ведают товарищи Киров, Мирзоян? Они знают лишь одно: выкачать из недр нефть, опустошая землю. Я фиксирую все это, чтобы история знала, кто виновен в нашем крушении, которое неминуемо, если будет продолжаться то, о чем пишу. Мы на краю пропасти. Жить самообманом до катастрофы?Этот документ не имеет возможности увидеть свет, но настанет время, когда народы поставят известный российский вопрос: Кто виноват?