Доктор Преториус и потерянный храм
Шрифт:
"Разве что в Тауэр", сказал я, "любое другое место не совладало бы с решимостью доктора Преториуса. Вашему сторожу повезло, что кража случилась до начала его смены - мы уже знаем, что Преториус убьет, чтобы только заполучить желаемое."
Брюнель поднял на меня глаза: "Я решил разобраться в этом деле до конца - и быстро. Я был бы благодарен вашему содействию, однако пойму, если вы захотите освободиться от своих обязательств."
"Разве не лучше заявить в полицию?"
"Что я скажу полиции? Правда слишком фантастична, а все меньшее не побудит их ни к какой особенной спешке. Однако сейчас, когда Преториус обрел свою добычу, существенна именно скорость. Он, похоже, весьма стремился добраться
"Вы предлагаете вломиться в его музей?"
"Он и хочет, чтобы мы это сделали. Или, по крайней мере, он хочет, чтобы это сделали вы. Зачем еще ему так тщательно рассказывать вам, где расположен его музей? Я думаю, он нуждается в вас столь же сильно, сколь и в костях, мистер Карлайл, и я так же думаю, что место для своего заведения он выбрал вполне сознательно. Должно быть, музей расположен где-то над могилой этого знаменитого камня, ибо его сосед говорил о шумах строительных работ, которая несомненно является шумом от раскопок."
"Доктор Преториус копает вниз к месту, где погребен камень."
"Именно. И это его ахиллесова пята. Ага, вот, наконец-то, и они."
Подвижный молодой человек в коричневом костюме, в шляпе-котелке, гнездившейся на рыжих локонах, вел по пристани двух рабочих. Рыжеволосый парень, Роджер Уитерс, был помощником Брюнеля в его газовых экспериментах; рабочие, Томас и Уильям Доулинги, состояли в элитном корпусе людей, работавших на рамах туннельного щита. Брюнель выбрался из лодки и кратко рассказал, что у него было украдено, и почему он считает важным это вернуть. Он представил меня антикваром, стараясь не упоминать о сверхъестественной части истории, и заключил, сказав, что работа опасна, и если кто-то захочет сейчас отчалить, он не станет думать о нем плохо.
Томас Доулинг с мощной матросской косичкой черных волос на затылке сказал, что вряд ли это опаснее работы на щите; его брат, коренастый парень с широким красным лицом в раме курчавых бакенбардов, добавил, что хуже щита и быть ничего не может. Я видел, что эти грубые, необразованные люди питают к Брюнелю глубокое уважение, и если ему будет необходимо, они готовы по его приказу копать хоть до центра Земли.
"Мы возьмем "Леди Софию"", сказал Брюнель Уитерсу. "Пусть Томас и Уильям захватят карбонат аммония и серную кислоту, и пусть принесут удобные для них инструменты. Я сам ее поведу, и если вы не вернетесь за пять минут, то отплываю без вас. Да, захватите-ка мой пистолет и бутылку бренди."
Когда Уитерс и двое рабочих рванули к сараю, Брюнель снова забрался на корму лодки и начал звякать клапанами и манометрами своего забавного котла. Донесся острый, явно химический запах, вода забулькала по медным трубкам, которые застонали и заскрипели, принимая свою нагрузку.
"Догадываюсь", сказал я, спускаясь в лодку, "что это один из ваших газовых двигателей."
"Это единственный газовый двигатель, который мы имеем", сказал Брюнель, положив ладонь на трубки. "Вы несомненно обратили внимание, что у него два конденсатора. Один нагревается циркуляцией горячей воды, а другой охлаждается пропусками холодной воды по трубкам. Я запускаю двигатель в замкнутом нерабочем цикле, чтобы установилось эта важная разница. На полной мощности газ расширяется в нагретом конденсаторе и переходит в конденсированное состояние в другом, давая примерно тридцать пять атмосфер. Это обеспечивает движущую силу для привода долготного лопастного колеса под кормой. Если нам удастся масштабно увеличить этот двигатель, он придаст военному кораблю скорость до двадцати узлов.
"А пока что", сказал Уитерс, появляясь на краю пристани над нашими головами, "это просто чудо, что мы еще не взорвались к чертовой матери вместе с большей частью Ротерхита. Вот карбидки, мистер Брюнель.
"А пистолет?"
"Он здесь, мистер Брюнель. Могу добавить, я не слишком рад, что его принес."
"Нам потребуется преимущество небольшого сюрприза", сказал Брюнель. "Заносите все на борт, мистер Уитерс, по возможности быстрее."
Бутыли-карбидки в колыбельках плетеных корзинок аккуратно спустили в лодку. Брюнель залил тяжелую маслянистую кислоту из одной, а из другой Уитерс засыпал в воронку белый хрустящий порошок. Оба брата устроились на носу, нагруженные оружием из ломов, кирок, и здоровенных молотов. Связанные трубками двойные цилиндры газового двигателя начали испускать настойчивый дребезг и пронзительный свист, который быстро ушел далеко за пределы слышимости человеческого уха. Красная стрелка четкими точками двинулась по калиброванному циферблату клапана давления. Промасленные медные и стальные локти коленчатого вала поднялись и замерли, Брюнель уверенно толкнул их гаечным ключом и они принялись гладко ходить вверх-вниз. Он достал сигару и прикурил от лампы, наблюдая, как дрожащая стрелка ползет к зениту, и в конце концов объявил, что мы готовы отчаливать.
Томас Доулинг оттолкнул нос, а Уитерс оттолкнул корму. Маленькое суденышко стукнулось о сваи пристани, а потом Брюнель двинул вперед рычаг, лодка сотряслась и рванулась в главное течение реки.
Я навсегда запомнил это короткое плаванье вверх по реке. Влекомое газовым двигателем храброе маленькое суденышко прорезало против течения быстрый уверенный путь. Волны по обе стороны носа отходили под прямым углом, широкую пенистую кильватерную полосу, мерцающую сзади в черном потоке реки, взбивало гребное колесо, подымая сзади брызги. Брюнель стоял с сигарой, зажатой в центре широкой улыбки, одной рукою придерживая шляпу, а другую держа на колесе, соединенным коленчатым валом с рулевой лопастью. Тьма сгущалась в воздухе и длинные вереницы огней города замигали по обе стороны от нас. Мы прошли под центральной из пяти белокаменных арок Лондонского моста, миновали большой центральный пролет громадной чугунной мостовой Южного моста и застигли врасплох вереницу барж, совершенно поразив матроса у румпеля, который встал, что-то прокричал и подбрасывал в воздух кепи все время, пока мы мчались мимо. Ожерелья газовых фонарей на мосте Черных братьев быстро приближались. По командам Брюнеля Уитерс открыл клапан, сбросив давление в конденсирующих цилиндрах в серии резких торможений, и "Леди София" снизила скорость менее чем до узла.
Мы подошли близко к набережной, медленно протащились мимо двух колесных лодок на швартовых и свернули в широкую нишу в скользкой каменной стене набережной, где высоко над нами оказалась первая арка моста, а впереди громадная железная решетка, полупогруженная в грязные помои реки.
Двое рабочих крепко притиснули нас к ней левым бортом. Из темноты за решеткой задувал сырой вонючий ветерок. Я слышал на дороге тридцатью футами выше нас звуки лошадиных копыт и дребезг тележных колес, доносились даже обрывки разговоров, что на мгновение возникали на фоне глухого грохота города. Мое сердце забилось в груди. У меня было страшное ощущение, что в любую секунду какой-нибудь полисмен перегнется через стену и поднимет крик и шум.
Брюнель направил свет фонаря на кованую решетку. Его лицо пылало возбуждением, он смотрел острым взглядом. Он указал на сочленение, и Уильям Доулинг приставил конец лома и сильно надавил вверх. Целая секция железной решетки поднялась, и Брюнель с рабочими удерживали ее над головой, пока Уитерс крепко ее привязывал.
Брюнель вытер руки куском замасленной тряпки и сказал: "Догадываюсь, что именно так входил и выходил Преториус. Он разрезал решетку, повесил ее на болтах и надежно все спрятал ниже ватерлинии. Вы обратили внимание, мистер Карлайл, что срезы еще свежие и не успели заржаветь?"