Доктор Проктор и конец света (как бы)
Шрифт:
— Знаю, — сказал Булле и буркнул: — Конечно, глупо было бы надеяться, что у кого-нибудь случайно окажется карманный фонарик, правда?
Все солдаты вокруг сунули руки в карманы, и через миг перед Булле оказалось двадцать четыре фонарика на двадцати четырех раскрытых ладонях.
— Стандартное полевое снаряжение, сержант, — объяснил один солдат.
— Вольно! — скомандовал Булле, схватил один фонарик и зажал нос указательным и большим пальцами: — Кто со мной?
— Я, — сказал доктор Проктор, проверив, хорошо ли сидят на нем мотоциклетные
— И я! — крикнул Грегор — он больше не напрыгивал на Йорана, а стоял у кухонной палатки и слизывал вафельное тесто с лица некой фигуры, неуловимо похожей на фрекен Стробе.
Лисе застонала, зажала свой нос и прогундосила:
— Ну почему мы всегда должны спускаться в вонючую канализацию?
— А как же иначе… — начал Булле.
— …мы сможем выбраться оттуда? — вздохнула Лисе.
Жжик! Она тоже прыгнула в люк. Жжик! Прыгнул Булле. А потом двойной «жжик» обозначил прыжок профессора и Грегора.
— Ничего себе, как тут темно, — заметил доктор Проктор, когда они по очереди, с большим или меньшим шумом, плюхнулись в грязную воду.
— И как воняет! — с отвращением сказала Лисе и попробовала стряхнуть с волос воду.
— Но хотя бы тесто смылось, — сказал Булле и включил фонарик.
— В этом-то и проблема, — вздохнул доктор Проктор. — Как мы найдем Йодольфа, ведь с него тоже смылось тесто?
— А мы ведь даже не знаем, куда идти, направо или налево, — сказала Лисе.
Трое из четверых в растерянности посмотрели друг на друга.
Четвертый — это был Грегор — начал икать.
— Ик! — проикал он. — Икке-ик!
— Успокойся, — сказал Проктор. — Не время нервничать, Грегор.
— Это он спрашивает, в какую сторону пошел Йодольф, — объяснил Булле.
— У кого спрашивает?
Булле махнул фонариком. Свет отразился в блестящих лягушачьих глазах.
— Ик! — прозвучал ответ. — Икки-ик!
— Туда, — сказал Грегор.
Булле пошел в указанном направлении, освещая фонариком путь. Остальные двинулись следом. Доктору Проктору приходилось пригибаться, чтобы не стукаться о верх трубы. Вдруг Булле остановился. Они подошли к месту, где труба разделялась на пять труб.
— Ик! — сказал Грегор. — Икки-ли-ик!
Ответ лягушки был коротким.
— Ой-ой! — сказал Грегор.
— Что случилось? — спросила Лисе.
— Они никого не видели.
— Ну вот, — расстроился доктор Проктор. — Йодольф смыл вафельное тесто и закамуфлировался. Мы его никогда не найдем.
Остальные согласились, что он прав.
— Эх! — сказала Лисе. — А я-то надеялась на счастливый конец, в котором мы увидим Йодольфа за решеткой.
— Нас устроил бы и такой счастливый конец, — сказал доктор Проктор, — в котором у нас будет уверенность, что Йодольф не появится снова.
И все кивнули в знак согласия.
— Давайте возвращаться, — вздохнул доктор Проктор.
— Ик!
Трое друзей отправились в обратный путь.
— Булле! — крикнула Лисе. — А ты что не идешь?
Она повернулась к Булле — тот пристально вглядывался куда-то.
— В чем дело, Булле?
— Последний «ик», — сказал Булле. — Было в нем что-то очень знакомое.
— Все лягушки квакают одинаково, — заметила Лисе.
— Это была совсем не лягушка, — сказал Булле и посветил фонариком в темноту. — Это… Это…
И он радостно вскрикнул, протянув руку кому-то невидимому. Впрочем, мгновение спустя всем стало ясно, в чем дело.
— Перри! — закричал Булле. — Перри, ты спасся! Ты давно здесь?
— Ик!
Лисе и остальные подошли к Булле.
— О небо! — рассмеялся доктор Проктор. — Друзья мои, теперь, что бы ни случилось, мы можем радоваться, что все мы дожили до конца этой истории!
— Она еще не совсем закончилась! — возразил Булле. — Тсс!
Он повернул голову к маленькому семиногому перувианскому пауку-упырю, устроившемуся у него на плече.
— Перри хочет, чтобы мы пошли сюда. — И Булле побежал по одной из труб.
Там было не так глубоко, но все равно приходилось бежать по воде. Остальные поспешили за ним. А завернув за угол, увидели, что Булле замер, широко расставив ноги. Впереди в свете фонарика блестела огромная — до самого потолка — и очень красивая паутина.
— Смотрите! — прошептал Булле.
Они посмотрели. И увидели, что паутина дергается. Как будто что-то большое и невидимое беспомощно бьется в прочнейшей сети, которую мог соткать только паук, отведавший максимально мощный эликсир силы. Присмотревшись, они заметили, как от невидимки в паутине отваливаются последние кусочки вафельного теста.
Лисе встала рядом с Булле, протянула руку вперед… И вздрогнула, когда рука наткнулась на что-то теплое и волосатое.
— Йодольф Шталер, — сказал Булле низким голосом. — Судьбе было угодно, чтобы мы встретились еще раз.
— Заткнийсь, карлик! — закричал из паутины хорошо всем знакомый злобный голос. — Выпустийт меня отсюда!
— Конечно-конечно, — сказал доктор Проктор. — Мы пришлем сюда милых добрых солдатиков, которые наденут на тебя изящные блестящие наручники и бесплатно доставят тебя в теплую уютную клетку. И кто знает, может быть, ты еще поживешь какое-то время в зоопарке. Для страха и назидания.
— О-о-о-ох! — завопил голос из паутины.
Потом понемногу стал появляться и сам хамелеон. Йодольф Шталер. Увидев острые зубы, блеснувшие у него в пасти, Лисе вздрогнула еще раз.
Когда они шли назад, Лисе думала: только бы никогда не видеть больше Йодольфа Шталера ни в зоопарке, ни где-либо еще. И ее желание сбылось, больше она его не видела.
А вскоре Лисе перестала и думать о нем. Потому что, когда друзья вышли на белый свет, перед дворцом был в разгаре праздник. Солдаты устроили танцы, а за воротами собрались люди, махавшие маленькими норвежскими флажками и кричавшие «ура!».