Доктор Рэт
Шрифт:
Все шимпанзе перебиты, и огромные лидеры-гориллы тщетно колотят себя в грудь. Искусственные звери, принадлежащие человеку, перекатываются через них. Даже слоны пропали, каждая атака, которую они проводили, заканчивалась их поражением. Но вот этим рычащим и лязгающим хищникам не удастся так легко найти меня, чтобы убить. Им не удастся так просто убить носорога. Я всажу свой рог в сердце этого созданного человеком монстра.
Меня нельзя сердить. Мой гнев ужасен. Ты почувствуешь его, человеческий монстр.
Но много мертвых зверей преграждают мне путь. Расступитесь
Я иду вперед, пробиваясь сквозь умирающие стада. Наша великая встреча была уничтожена. На какой-то миг мы подняли головы и превратились в одно животное. Теперь же я слепо бреду через пыль. Я старый зверь, и слышал, как падает на землю лев, но никогда не знал о такой смерти, как сегодня.
Рычащий монстр, я слышу тебя. Слышу крики свалившихся животных. Мой рог отыщет тебя.
– Не наступи на Великого Молчуна, могучий носорог.
– Нет, страус, я близорук, но вижу его. Я не наступлю на его тело.
Я вижу монстра прямо перед собой. Вижу, как он движется там, где рычал на львицу, подбросив ее в воздух своим огнедышащим хоботом. Теперь он мой, я должен свалить его.
Грохни, могучий носорог. Сейчас самое время. Напряги плечи, рог. Двигай вперед, все, что скопилось в тебе за многие дни, двигай все это вперед: и поля, и леса, и деревья и небо, которое видел над собой. Вложи все это в свой стремительный бросок.
***
Думаю, будет лучше, если я сброшу туда еще и немного брюшного тифа. Вот, мои дорогие, добрый доктор Рэт приглашает вас на прогулку. Ах, какое прелестное облако плывет над лабораторией. Бунтовщики падают на месте, едва вдохнув его. Да, эта весьма серьезная леди, быстро распространяющаяся по всей колонии, пришибет их до смерти.
У них нет ни единого шанса. А я, тем же способом, могу добавить туда немного дизентерии с небольшой примесью сапа, и немного сибирской язвы - столкнув их с полки. Добрый доктор Рэт замешивает для вас закваску, прямо здесь, в секретном хранилище. И она отправляется, отправляется прямо к вам. Ах, бутылки летят вниз, бах, разбиваются, ш-ш-и-и-к, их содержимое разлетается вокруг.
Бациллы, дикие и трясущиеся от ярости. Привидения, хранящиеся в этом химическом шкафу, просто изумительны. Я так люблю их. Пилот командует бомбардиру: "Бомбы, вниз!"
И вниз летит специальный контейнер с пауками, разносящими старый добрый геморрагический карбункулярный менингит. И шествуют черные пауки, покидающие бутылочную бомбу и направляющиеся к противнику. (Сравните с: "Инцидент в Куан-Тьен", 12 марта, 1952 года, Доклад международной научной комиссии).
Пилот бомбардиру: "Давай подкинем им еще немного". Здесь есть бутылка с блохами, разносящими мощную, как динамит, язву группы pasteurella pestis. Было бы стыдно не использовать ее. Она летит вниз, сквозь ночной мрак, попадая в свет прожекторов мятежников. Но они уже не могут остановить ее. В биологической войне нельзя победить. Бутылка взрывается, разбрасывая блох. Они выпрыгивают, отыскивая жертвы.
Сюда, разумеется за мной, движутся гормональные крысы-переростки! Они тащат горелку Эройла! Эти сволочи направляют огонь прямо в химический шкаф!
Пламя взвивается в воздух. Я с силой швыряю в них капсулы с холерой, взрывающиеся прямо около их ног, но диверсия уже состоялась. Полки трещат и раскачиваются, вокруг меня поднимается дым.
Я поспешно бегу вниз по скобам. О, это так ужасно: все горит, лаборатория опустошена огнем. Войска противника приближаются, двигаясь сквозь клубящийся дым, но я ускользаю за серый занавес, прячась за градом облаков.
– Он там. Взять его!
Крысы в капюшонах наступают на меня. Если бы я только мог достать бумагу и ручку и сделать свое последнее официальное заявление в "Информационный бюллетень"… История должна ознакомиться с ним, и она же должна стать моим судьей. Мне надо забраться на стол…
…пол проваливается, и я оказываюсь под лабораторией, среди балок и опор. Это, стало быть, мое последнее убежище. Я стремился привести свой народ к их судьбе, к хирургическому столу, а они предали меня. Моя империя была разрушена. Мои лапы дрожат.
Ужасно. Знакомые тени движутся надо мной: собаки, жабы.
Ваш покорный слуга нарвал тоже принимал участие в этом празднике. Мое белое тело и изогнутый спиралью рог интригуют вас. Я кружусь здесь, среди павших, но вы не можете увидеть меня, нет. Я пришел с высокогорных равнин, о которых вам ничего неизвестно. Но ваше присутствие здесь заставило присутствовать и меня. У нас была встреча, цель которой вы никогда не узнаете. Вы служили замыслу, и сегодня вы здесь. Единственное Животное нуждалось в вас, готовило вас и постаралось привести вас именно сегодня. Вы никогда не узнаете, почему. Единственное Животное стоит за всеми нами. Я только завеса над его сном. Этот час - всего лишь один из моментов его сна. И однако…
Человек, мы нуждаемся в тебе, чтобы Единственное Животное продолжало спать спокойно.
***
– …как президент компании Тошидо-Фишерис, я рад вашему присутствию на собрании акционеров. Десятки тысяч отголосков успеха пронеслись через всю китовую промышленность. Несвоевременная и беспрецедентная миграция таких огромных китовых стад в прибрежные воды позволяет нам сэкономить миллионы на рабочей силе, складах и перевозке продукции…
Я полз к вершине, чтобы взглянуть на орлов, я спустился вниз, чтобы присутствовать на большой встрече.
Там я был пойман и пригвожден к дереву.
Гвоздь прошел прямо через мою шею. Я повис, извиваясь всем телом. Люди переходили от дерева к дереву, где висели другие змеи. Они выискивали всех с яркой окраской. На каждом дереве висела ярко раскрашенная змея, с гвоздем, проходящим сквозь шею.
Мы висели на поляне. Орлы были перебиты с помощью посланных человеком искусственных птиц. Всякий раз, когда я двигался, гвоздь беспокоил мои нервы. Вот так мы и висели, украшая деревья.
Больше не было слышно барабанов - орлиных сердец. Барабаны смолкли. Мы висим на дневной жаре. Теперь они вновь появились со своими острыми инструментами.