Доктор. Заново
Шрифт:
— Асель, знакомься, Саша. Саша, это Асель, мы работаем вместе. Когда-то и учились вместе, но после моего развода закончили с интервалом в год.
Я немного в курсе реалий, потому спрашиваю:
— Вы — казашка?
— Да, а что, не видно? — смеётся Асель, которая ярко выраженная азиатка.
— Ну, я парень молодой и неопытный, потому заранее извиняюсь, если что не так.
— Мелкий, не парься… Она мне как сестра. Она о тебе всё знает, так что можешь не буксовать, — сообщает Лена.
Ну ладно. Так даже проще. Достаю еду из пакета:
— Доктора, вы голодны?
— О, это ты вовремя! — синхронно трут руки доктора и за пять секунд
— Слушайте, а у вас все доктора — модели? — спрашиваю почти без задней мысли, вызывая дружный смех.
— Будешь смеяться, но она — и правда модель. — Говорит Лена, давясь колбасой от смеха. — Во всяком случае, имела такой опыт.
— Когда жила год в Пекине и стажировалась по обмену, подрабатывала на показах мод, — сообщает Асель. — Один выход — примерно шестьсот юаней, до трёх выходов за вечер.
— А сколько это в деньгах? — уточняю, поскольку не в курсе курса юаня.
— Примерно один к шести. Грубо — сто долларов за выход. Но в Пекине это совсем не много, поверь. Хватало ровно чтоб питаться так, как хотелось.
Дальше они продолжают какой-то свой разговор, прерванный, очевидно, моим появлением.
— После 5 месяцев в гнойной хирургии, меня переводят на наркозы для плановых операций, — рассказывает Асель.
— Гнойная — это осложнения после операций, самая неблагодарная работа; там летальность всегда зашкаливает, — поясняет для меня Лена. — А плановые наркозы — относительная халява: подготовленные больные, устоявшиеся бригады, привыкшие к требованиям, всё без лишних приключений.
— Ага. Как правило, до обеда отведешь все наркозы, после пятнадцати — осмотр следующих больных на операцию, запись в историю болезни, и домой в пять вечера. — Продолжает Асель. — С предыдущей каторгой не сравнить. Но когда экстренный случай, ему плевать, что ты сейчас больше анестезиолог и вообще работаешь, считай, в зоне комфорта. Осмотрела я плановых больных на операцию в хирургии. Иду в ординаторскую записать осмотр. Тут из палаты выбегает испуганный хирург, видит меня, хватает и тащит: «Остановка!»— Кричит. — «Он упал, сознания нет, не дышит, синий, что случилось не знаю, только что был нормальным! Там все!»
— Вызывай реанимационную сестру, соду в палату, перчатки! — говорю. Забегаю в палату, отмечаю автоматически время, 16:34, 12 секунд. два хирурга мерно раскачивают больного на кушетке, видимо пытаются провести массаж сердца.
— Перенести на пол больного — говорю. — Где перчатки?
«Их что то нет», — растерянно бормочет медсестра.
Проверяю ротовую полость — полно рвотных масс, блин, придется без перчаток. Очищаю, выдвигаю нижнюю челюсть, дыхательные пути открыты! — набрасываю марлю на рот, два вдоха, 14 толчков на грудину, 2 вдоха, 14 толчков на грудину. А в голове мысли: "Дома есть нечего и, наверное, не будет; уйду я теперь не раньше семи, боже, надо тому больному затребовать альбумин на операцию! Кошмар мы так долго возимся! Почему всё так долго? Где реанимационная сестра? Почему никто, кроме реаниматологов, не умеет правильно проводить реанимацию? "
И кажется, двигаемся медленно, липко, всё очень долго, теряем минуты пациента, у которого, надеюсь, взяли анализы на СПИД и сифилис, потому что я без перчаток.
Гляжу на часы — а прошло
«Асель, спасибо», — лепечет хирург.
— Что со СПИДом и сифилисом у больного?
«Взяли, но результатов нет», — жалко улыбается хирург.
— Твою мать! Через 3 дня пришли все анализы больного, слава богу, оказались чистыми. — Заканчивает она. [6]
Воображение играет со мной злую шутку: когда доктора в конце этой истории смеются, я даже есть не могу: живо представив себе всё в деталях, наверное, на сутки испортил аппетит.
6
Здесь и далее в тексте, реальный случай реанимации взят с разрешения модели-врача Асели Баяндаровой из её "ЗАПИСОК РЕАНИМАТОЛОГА", имел место в её реальной практике в бытность реаниматологом 12-й ЦГКБ г. Алматы:
https://web.facebook.com/notes/асель-баяндарова/врачебные-записки/321117814709886/?rdc=1&rdr&_rdc=1&_rdr
20
Во время дальнейшего дежурства, девочек периодически дёргают. Мне приказано никуда из этой маленькой комнаты не выходить, что и исполняю.
На маленьком столике стоит маленький ноут Асели, в котором она в свободные минуты что-то ожесточенно педалит, едва не выбивая искры из клавиш. Зависание в сети, впрочем, не мешает ей общаться с нами. Завидую: первый раз вижу человека, который может общаться по двум каналам одновременно. На всякий случай, присматриваюсь: ничего необычного. Мозг как мозг. Просто очень быстро переключает фокус сознания. Интересно, это её личная особенность? Или азиатская? Или профессиональная фишка любого реаниматолога?
Своего ноута я по запаре не взял. Можно было бы поспать — но будить будут каждые полчаса. Да и неспортивно это, если пришёл поддерживать Лену. Кстати, она, видимо, с кем-то о чем-то договорилась, и кроме нас двоих и Асели в комнату больше никто не заходит, только если позвать их по рабочим делам.
Девочек в очередной раз куда-то дёргают. Вернее, дёргают Аселю — что-то нужно срочно заполнить. Я не вникал, что. А Лена плетётся с ней за компанию что-то там засвидетельствовать. После ещё получаса моих блужданий от стены к стене, они залетают обратно взмыленные, как кони. Лена бросает:
— Мы на секунду! — и они по очереди скрываются в санузле. Хм, загадочно… Во время этой их «пересменки», Аселя выходит, а Лена туда наоборот залетает. Пользуясь моментом, спрашиваю:
— Асель, можно я в интернете посижу? С твоего компа?
— Да без проблем… Только как вернусь — сразу освобождаешь, окей?
— Конечно, — удивляюсь я.
Она поясняет:
— Ну тут делать бывает в паузах нечего, но большинство людей личных компов не носит. Сидят с телефонов. А если нужно какой-то большой личный текст набрать — на телефоне же это горбато делать. Рабочий комп исключён. Вот все ко мне щемятся. Бывает, дашь человеку на полчаса, пока сама занята — а потом не сгонишь по часу. Вот сразу предупреждаю: как вернусь — ты встаёшь.