Доктрина шока
Шрифт:
В течение ближайших лет эти продажи состоялись, часто по ценам намного ниже рыночных. Покупателями оказались в основном бывшие государственные компании других стран, которые ранее сами пережили приватизацию и теперь искали новое имущество по всему земному шару, чтобы повысить стоимость своих акций. Приватизированная мексиканская телефонная компания Telmex приобрела гватемальскую телефонную компанию; испанская энергетическая компания Uniyn Fenosa скупила энергетические компании Венесуэлы; Международный аэропорт Сан-Франциско, ставший теперь частной компанией, приобрел все аэропорты Гондураса. Никарагуа продала 40 процентов своей телефонной компании всего за 33 миллиона долларов, хотя Pricewaterhouse Coopers оценивала их в 80 миллионов 18 . «Разрушения дают шанс иностранным инвесторам», — заявил министр иностранных дел Гватемалы на Всемирном экономическом форуме в Давосе в 1999 году 19 .
К
Создание данной комиссии было своеобразным государственным корпоративным переворотом с помощью стихийного бедствия. И как это происходило во многих других странах, демократические порядки в Шри-Ланке стояли на пути осуществления программы чикагской школы, что показали выборы 2004 года. Но когда граждане страны сообща решали самые неотложные проблемы, а политики отчаянно думали, как получить денежную помощь, можно было проигнорировать очевидную волю избирателей и руководствоваться принципами бизнеса, которые всегда стоят на первом месте для капитализма катастроф.
Каким-то образом всего за 10 дней, не покидая столицы, бизнесмены из комиссии по перестройке создали набросок плана реконструкции, куда входило все: от жилья до автострад. Именно в этом плане упоминалось создание буферной зоны с оговоркой, что это не касается отелей. Кроме того, комиссия распорядилась направить деньги, выделенные как средство помощи, на строительство скоростных автомагистралей и рыболовецких портов, что наталкивалось до катастрофы на сильное сопротивление. Сарат Фернандо, активист, занимающийся земельным правом, сказал мне: «Для нас эта экономическая программа является горшим бедствием, чем цунами, вот почему мы так отчаянно сражались против нее раньше и похоронили эту идею на последних выборах. Но теперь, всего через три недели после цунами, нам предлагают все ту же программу. Очевидно, что они к этому подготовились заранее» 22 .
Вашингтон оказывал комиссии по перестройке помощь в восстановлении примерно так же, как это делалось в Ираке: с помощью огромных контрактов с американскими компаниями. CH2M Hill, инженерно-строительный гигант из Колорадо, получил 28,5 миллиона долларов, чтобы наблюдать за работой других важнейших подрядчиков в Ираке. И хотя эта компания более прочих повинна в катастрофе при восстановлении Багдада, она получила другой контракт на 33 миллиона в Шри-Ланке (позднее он был увеличен до 48 миллионов) преимущественно на строительство трех портов для промышленного рыболовецкого флота и нового моста около Аругам-Бей, что входило в план превращения этого городка в «рай для туристов» 23 . Оба этих проекта — выполненные в рамках программы ликвидации последствий цунами — были бедой для первоочередных жертв цунами, поскольку траулеры отнимали у них рыбу, а владельцы отелей не хотели их видеть на берегу океана. Кумари на это сказала: «Такая "помощь" не помогает, она по-настоящему причиняет вред».
На мой вопрос о том, почему правительство США тратит деньги, собранные для помощи, на проекты, из-за которых пострадавшие от цунами должны будут покинуть родные места, Джон Варли, директор Программы соревнования USAID, ответил: «Не хочется
Правительство США непосредственно потратило на рыбаков с маленькими лодками лишь 1 миллион долларов в виде гранта на «модернизацию» их временного жилья, куда их поместили, пока происходила реконструкция побережья 24 . Это указывало, что жилища из жести и ДСП были временными только по своему названию, а на самом деле были предназначены стать постоянным барачным поселком — такого рода жилища на всем Юге окружают большинство крупных городов. И людям, живущим в таких трущобах, никто особенно не хочет помогать, но с жертвами цунами дело обстояло иначе. Весь мир видел по телевидению, как они потеряли свои дома и хозяйство, и весь мир проникся глубоким чувством, что эти жертвы прихотей судьбы заслужили, чтобы им вернули потерянное — не с помощью экономики «просачивания благ сверху», но в виде непосредственной помощи, из рук в руки. Однако Всемирный банк и USAID понимали нечто такое, чего не понимает большинство из нас: что достаточно скоро все забудут о том, чем жертвы цунами отличаются от миллиардов безликих бедняков по всему миру, многие из которых уже живут в жестяных хижинах без водопровода. Появление таких жилищ стало таким же неизбежным спутником глобальной экономики, как и увеличение числа отелей с номерами по 800 долларов в сутки.
В одном из самых заброшенных лагерей около южного побережья Шри-Ланки я встретилась с Ренукой, необычайно красивой женщиной даже в одежде из мешковины. Она была из тех людей, кто, по словам Варли, ожидает лифта. Ее шестимесячная дочь родилась через два дня после цунами. Ренука проявила нечеловеческую силу: при девятимесячной беременности схватила обоих своих мальчиков и устремилась подальше от волны, когда вода доходила ей до шеи. И несмотря на эту отчаянную борьбу за жизнь, она со своей семьей теперь тихо голодает на пересохшем участке случайной земли. Из лучших побуждений одна неправительственная организация подарила им пару каноэ, и этот подарок лишь усугубляет боль: они находятся в трех километрах от воды, а для транспортировки лодок у них нет даже велосипеда, так что это жестокое напоминание о прошлой жизни. Она просила нас передать ее слова всем, кто пытается оказать помощь жертвам цунами. «Если у вас есть что-то лично для меня, — сказала она, — передайте мне это прямо в руки».
Не только Шри-Ланку поразила эта вторая волна после цунами — подобные истории с землей и законами происходили в Таиланде, на Мальдивах и в Индонезии. В Индии пострадавшие от цунами жители Тамил Наду настолько обнищали, что около 150 женщин были вынуждены продать свои почки, чтобы можно было покупать еду. Один из активистов, оказывающих помощь, объяснил газете Guardian, что тамошние власти «предпочли использовать берег для строительства отелей, что в результате привело к разорению людей». Все страны, пострадавшие от цунами, создали «буферные зоны», чтобы местные жители не восстанавливали своих жилищ на берегу, а это давало возможность заниматься развитием опустошенных земель. (В индонезийской провинции Аче была создана буферная зона в два километра глубиной, хотя в итоге правительству пришлось отменить свое постановление 25 .)
Через год после цунами почтенная неправительственная организация ActionAid, которая наблюдала за распределением иностранной помощи, опубликовала результаты масштабного исследования судеб 50 жертв цунами в пяти странах. Везде с ними повторялась одна и та же история: местным жителям запретили восстанавливать свои жилища, однако при этом поощрялось строительство отелей; временные лагеря стали загонами для быдла, охраняемого вооруженными людьми, и постоянное жилье для пострадавших почти нигде не строилось; это стало необратимым изменением образа жизни. Отчет делал вывод, что эти вещи невозможно объяснить обычными причинами: неудачной коммуникацией, нехваткой средств или коррупцией. Это было результатом целенаправленного изменения структуры общества. В отчете говорилось: «Правительства в основном не смогли предоставить пострадавшим землю для строительства постоянного жилья. Правительства равнодушно наблюдали, иногда не без корыстного интереса, за захватом прибрежных земель, в то время как интересами местных жителей пренебрегали ради коммерческих интересов» 26 .