Долг чести
Шрифт:
На плотине дремал охранник. Разбуженный грохотом взрывов, доносящихся снизу, он не успел увидеть фейерверк и теперь пытался понять, что произошло, как вдруг заметил едва видную вспышку, словно вырвавшуюся из плотины. Он услышал удар второй бомбы, прошла секунда, и сокрушительный взрыв едва не сбил его с ног.
— Господи, мы сумели поразить все десять? — спросил Райан. Вопреки своему страстному желанию и общим пожеланиям Национальное управление фоторазведки не передавало в Белый дом изображение в реальном масштабе времени. Райану приходилось полагаться на кого-то другого, не сводившего взгляда с телевизионного экрана в Пентагоне.
— Пока не можем сказать с уверенностью, сэр. Они все поражены — видите ли, почти
— Что вы хотите этим сказать?
— Создалось впечатление, что взрывы произошли в воздухе — взрывы трех бомб, сброшенных с последнего бомбардировщика. Сейчас мы стараемся выделить отдельные шахтно-пусковые установки и тогда…
— Значит, некоторые ракеты остались целыми, черт побери? — рявкнул Райан. Неужели операция сорвалась?
— Одна, может быть, две, пока не можем сказать точнее. Подождите немного, ладно? — произнёс аналитик обиженным голосом. — Через несколько минут там пролетит другой спутник.
Плотина смогла выдержать взрывы двух бомб, однако третья, попавшая в цель в двадцати метрах ниже водослива, расколола бетонный монолит — точнее, выбила глыбу треугольной формы. Гигантский осколок шевельнулся и двинулся вперёд, но тут же остановился, удерживаемый на месте невероятным трением этой бетонной скалы, созданной человеческими руками. На мгновение охранник подумал, что плотина устоит. Однако четвёртая и последняя бомба попала в центр глыбы и расколола её. Когда исчезло облако пыли, на смену ему пришли брызги и туман от потока воды, хлынувшей через образовавшуюся в плотине тридцатиметровую брешь. На глазах охранника пробоина ширилась, и только после этого его осенило — он побежал к сторожке, схватил телефонную трубку и попытался предупредить людей в нижней части ущелья об опасности. К этому времени река, заново родившаяся после трех десятков лет вынужденного заточения, огромной стеной уже мчалась вниз по руслу, прорезанному ею в скалах за сотни тысячелетий.
— Что у вас осталось? — послышался требовательный голос человека, говорившего из Токио.
— Одна ракета, похоже, не тронута. Она находится в шахтно-пусковой установке номер девять. Шахта номер два немного повреждена, и мои люди ведут сейчас осмотр. Каким будет приказ?
— Приготовиться к пуску и ждать дальнейших указаний.
— Хай. — Связь прервалась.
Как же мне теперь поступить? — подумал дежурный офицер. Он был новичком на этом посту, новичком во всём том, что связано с управлением ракетно-ядерным оружием. Ему не хотелось назначения на этот пост, но его никто не спрашивал. Он вспомнил свои обязанности и снял трубку телефона — обычного чёрного телефона прямой связи с премьер-министром.
— Слушаю, в чём дело?
— Гото-сан, это дежурный из министерства. По нашим ракетам был нанесён удар.
— Что?! Когда?! — выкрикнул премьер-министр. — Какие последствия?!
— Одна, может быть, две ракеты остались в строю. Остальные, по-видимому, уничтожены. Сейчас ведётся проверка. — Дежурный офицер чувствовал, что премьер-министр вне себя от ярости.
— Сколько времени уйдёт на подготовку к пуску?
— Несколько минут. Я уже отдал приказ. — Офицер открыл журнал, чтобы определить процедуру подготовки к запуску. Он, разумеется, был должным образом проинструктирован, но теперь, когда ситуация накалилась, дежурный счёл необходимым держать перед собой инструкции в письменном виде. Все, кто были в центре управления, повернулись и замерли, глядя на него в полной тишине.
— Я созываю заседание кабинета! — Линия отключилась.
Офицер огляделся по сторонам. В атмосфере центра ощущался гнев, но в ещё большей степени здесь царил страх. Это произошло снова, по Японии наносились непрерывные удары, и теперь они поняли значение предыдущих действий американцев. Каким-то образом им удалось узнать место, где размещены замаскированные ракеты, и они отвлекли внимание сил самообороны от направления главного
Это было своего рода чудо. Шахтно-пусковая установка номер девять уцелела. Одна бомба упала всего в шести метрах от неё, однако окружающая скальная порода выдержала, увидел офицер, бомба не взорвалась. В скалистом грунте виднелось отверстие, но при свете карманного фонарика он заметил среди осколков гранита что-то металлическое. Хвостовое оперение бомбы, наверно. Подумать только, «умная» бомба, совершенная технология — и неисправный взрыватель. Разве не забавно? Он бросился к шахте номер два и, пробегая по руслу высохшей реки, услышал рёв сирены, предупреждающей о какой-то опасности. Это был пугающий маршрут, который пролегал мимо разрушенных пусковых шахт, и офицер не мог понять, почему американцы не нанесли удара по бункеру управления. Из десяти шахтно-пусковых устройств восемь уничтожены. Он задыхался от едкого запаха ракетного топлива, но его почти не осталось, легковоспламеняющаяся жидкость взорвалась и огненным шаром взвилась над ущельем. Теперь ночной ветер рассеивал ядовитые газы. На всякий случай он поспешно надел противогаз, маска которого закрывала ему лицо и — что стало роковым — уши.
Поблизости от шахты номер два, метрах в двенадцати, взорвалась лишь одна бомба. Люк засыпало, на него обрушилось с тонну скальных обломков. Достаточно было убрать их, и можно спуститься в шахту и проверить состояние ракеты.
Проклятые американцы! — в ярости подумал офицер, достал портативную рацию и связался с бункером управления. Странно, на его вызов никто не ответил. Затем он заметил, что земля содрогается под ногами, но решил, что это от его собственной дрожи. Заставив себя замереть на месте, он почувствовал, что гул усиливается. Землетрясение? Но что это за оглушительный рёв, который он слышит несмотря на маску, закрывающую уши? И тут он увидел водный вал, но бежать к крутому склону ущелья было уже поздно.
Солдаты, обслуживающие батарею «пэтриот», тоже услышали шум, доносившийся из ущелья, но в спешке не обратили на это внимания. Только группа, которая занималась перезарядкой ракет, успела понять, в чём дело. Они находились на поворотном треугольнике железной дороги и как раз грузили пакет из четырех ракет, когда из ущелья вырвалась белая стена воды. Их панические крики никто не услышал. Только одному солдату удалось спастись, взобравшись на крутой склон, прежде чем стофутовый вал смел батарею.
В двухстах милях над головами гибнущих японцев пролетал по своей орбите с юго-запада на северо-восток американский разведывательный спутник. Все девять камер, направленных вниз, наблюдали за колоссальным потоком воды.
45. Ход битвы
— Вот они, — воскликнул Джоунз. Карандаши самописцев чертили на бумаге почти идентичные тонкие линии в полосе тысячегерцовых частот. Это указывало на то, что корабли пользовались системой «Прерия-маскер», а такие же слабые следы линий низкой частоты говорили о морских дизельных установках. Всего их было семь, и, хотя пока пеленги почти не менялись, скоро изменения станут заметными. Все японские субмарины всплыли сейчас на шноркельную глубину, нарушив при этом обычную процедуру. Как правило, они всплывали через час после начала каждой вахты, что позволяло вахтенным офицерам и матросам освоиться после отдыха, а также прослушать толщу окружающих вод гидроакустическими приборами, прежде чем всплыть в самое уязвимое для подводной лодки положение. Но сейчас прошло двадцать пять минут после часа, и в течение пяти минут все лодки всплыли на шноркельную глубину. Это означало, что они получили приказ перейти куда-то и заряжали аккумуляторные батареи. Джоунз поднял телефонную трубку и нажал на кнопку прямой связи со штабом подводных сил Тихоокеанского флота.