Долг и отвага. Рассказы о дипкурьерах
Шрифт:
(Как позже выяснилось, Нетте обратил внимание на подозрительное любопытство проводника и высказал это Махмасталю.
— Какая-то жульническая морда, — сказал Нетте. — Не нравится он мне. По-моему, непрерывно за нами наблюдает…)
Очевидцы нападения, в том числе Печерский и итальянский дипкурьер, утверждали, что нападавших было не менее чем трое. Это — только непосредственных исполнителей. Двое были убиты. Можно предположить, что третий бандит после нападения ехал до Риги в том же поезде. Разумеется, нужно было прежде всего попытаться его найти или хотя бы опросить о нем проводников других вагонов. Но полиция не делает
Об очень важном факте рассказал Печерский. Встретившись носом к носу с бандитами, он сразу же бросился в соседний вагон и, увидев там среди пассажиров нескольких полицейских, заявил им о нападении. Один полицейский, выхватив револьвер, хотел бежать на помощь. Но другой, видимо старший, остановил его, буркнув: «А ну их, пусть грабят». И все остались сидеть на месте. Нужно и можно было найти этих полицейских, но и этого сделано не было.
Вместо этого полиция задержала и отправила для допроса в полицию советского гражданина — корреспондента «Известий» Зелинского.
Долго не могли опознать убитых бандитов. Их трупы были перевезены в морг и выставлены для опознания. За опознание обещали даже награду. Через некоторое время их опознал вокзальный носильщик Козлов, который, оказывается, переносил их трупы из вагона в автомобиль, но тогда «не узнал».
Оказывается, он прекрасно знал обоих.
Преступниками оказались братья Антон и Бронислав Габриловичи, поляки по национальности и литовцы по подданству. Они проживали в местечке Сакуны близ города Янишек в Литве. Старший брат Габриловичей Леопольд жил в Варшаве, был майором польской армии; поддерживал постоянную связь с Антоном и Брониславом, которые занимались контрабандой и спекуляцией. Тайком провозили через границу кокаин, папиросы, табак, чулки. Часто бывали в Риге.
Выяснилось, что последнее время братья жаловались на плохие дела (появилось много конкурентов по перевозке контрабанды) и подумывали совсем перебраться в Польшу, где Леопольд имел связи и обещал устроить. Но он дал понять: сначала надо заслужить доверие. Через некоторое время Габриловичей ознакомили с планом предстоящей «операции». И обещали деньги, много денег…
Габриловичи отдавали себе отчет в том, на какое смертельно опасное дело их толкали. В Сакунах литовской полицией было найдено письмо, написанное одним из нападавших своему приятелю, Козлову:
«…Я уезжаю на гибель, оставляя тебе обещанное письмо у хорошего знакомого, чтобы через назначенное время, если я не вернусь, чтобы отослали по этому адресу.
Теперь ты, наверное, знаешь, на какую границу мы уехали, нам было неприятно идти на такую операцию, но что же поделать, что другого выхода нам не было. Со спекуляцией почти ничего нельзя заработать, а денег неоткудова взять.
Вы думаете, мы из хорошего пошли таким путем, но верьте мне, если бы было как-нибудь иначе, то ни за что не пошел бы на это дело. Ведь ты знаешь, что службу получить очень трудно, а быть без денег — сойти с ума, а это хуже смерти, если человек понимает жизнь и не может жить, что очень трудно перенести, и тогда становится хуже зверя».
Такое письмо написал, конечно, человек, понимавший, что начинает игру со смертью. Организаторы нападения, разумеется, не предполагали, что советские дипкурьеры отдадут почту без борьбы. Весь расчет был на абсолютную внезапность нападения на сонных людей. (В момент налета бандиты увидели, что Махмасталь уже проснулся и стоит в коридоре, но отступать у них уже не было возможности).
…Проходили дни, прокуратура занималась второстепенными свидетелями и мелочами, всячески обходя коренной вопрос о том, кто же и с какой целью организовал бандитское нападение.
11 февраля С. И. Боркусевич по поручению Советского правительства снова обратил серьезное внимание правительства Латвии на то, что ничего не предпринято для того, чтобы непрерывно и исчерпывающе держать полпредство СССР «в курсе производимого латвийскими властями следствия» и передаче полпредству всех материалов следствия. В ноте указывалось, что Советское правительство в случае неудовлетворения своих справедливых требований «будет вынуждено рассматривать все это поведение Латвийского Правительства как соучастие в сокрытии следов» [32] .
32
Документы внешней политики СССР, т. 9, с. 95.
Не было никакого сомнения, что, организуя вооруженное нападение на советских дипкурьеров, его вдохновители понимали, что это может привести к конфликту между государствами. Не случайно были приняты все меры к тому, чтобы, во-первых, не допустить возможности обнаружения организаторов нападения и, во-вторых, скрыть его действительные цели.
Особенно опасались разоблачения диверсии самими Габриловичами в случае, если бы они попали в руки следствия. Это, видимо, и привело к тому, что Габриловичи, раненные дипкурьерами и, следовательно, не имевшие сил скрыться, были пристрелены третьим нападавшим, которого видели и Махмасталь, и Зелинский.
Несмотря на очевидность преднамеренного убийства братьев Габриловичей своим сообщником, латвийская полиция объявила фальшивое медицинское заключение об их «самоубийстве».
Поскольку угроза разоблачения со стороны Габриловичей отпала, явные и тайные покровители организаторов нападения развернули версию о якобы уголовном характере нападения.
Начало «уголовной» версии положило само министерство иностранных дел Латвии, опубликовавшее еще в день нападения (когда следствие, по существу, и не начиналось,) сообщение, что нападение совершено с целью грабежа. В уже упоминавшейся ноте правительства СССР от 11 февраля 1926 года прямо говорилось:
«Оставляя Союзное Правительство в неведении о ходе и результатах следствия, Латвийское Правительство в то же время публикует официальные сообщения, в которых по неизвестным Союзному Правительству причинам еще в самом начале следствия стремится вразрез с общеизвестными уже фактами представить нападение на дипломатических курьеров СССР как простое уголовное преступление» [33] .
Многое указывало, что «уголовная» версия предусматривалась еще до начала налета. Разве не в целях камуфляжа была задумана вся эта мишура с черными маскарадными масками, возгласами бандитов «Деньги!» и прочее.
33
Там же.