Долг
Шрифт:
Тяжело дыша, я ожидала ответа. Стояла и смотрела на то, как он сглатывает, снова горбится и вновь пытается отвернуться от меня. Что на меня нашло, я не знаю. Это дикость какая-то была, но я вдруг снова дёрнула его за руку, поворачивая к себе. Я приложила всю оставшуюся у себя силу и ударила его. Ладонью по лицу. Ещё и вскрикнула, когда замахнулась, будто действительно доведённая до изнеможения раненая крольчиха. Лорин вздрогнул и отступил от меня.
Глядя на всё это, я понимала, что обратно уже ничего не вернуть. Я не смогу. Гнев начал затихать, оставляя лишь фундамент: грусть, тоска, горечь, сожаление. Вершиной всему этому стал снова этот мужчина. Он осторожно прижал ладонь к правой щеке, всё ещё продолжая смотреть исключительно в пол. Я вовсе растерялась. Он теперь хочет сделать
Так и не добившись ничего, вернулась на диван. Легла, отвернувшись к спинке, и закрыла рукой свободное ухо, чтобы вообще ничего не слышать. Я была ранена. Физически и морально. Я не могу тут жить, я не хочу тут жить! Но почему же всё так?..
Проснулась я чуть позже, когда услышала разговоры. Кто это был? Плевать, если честно, я лишь чуть изменила позу и вновь задремала. Мне уже не было больно и так мерзко на душе. Становится легче со временем. Наверное, в моей голове кто-то живёт. Кто-то умней и лучше меня. Он-то и руководит всем «процессом» оттуда. Он осознаёт, что мне не уйти, что побег не удастся, ведь Лорин так долго подавлял меня, что любые желания обзавестись хоть парой знакомых сошли на нет. Так хотела сблизиться с ним, что плевала на всё, что могло бы хоть немного обидеть или оскорбить его. О, а как я выхаживала его. Как старалась, как боялась не справиться. Ещё тогда нужно было прекратить свои бессмысленные попытки завязать отношения с ним, но я была слепа. Не видела того, чего не хотела и бесстрашно бежала в пропасть. И вот наконец случилась закономерная вещь: я упала. Долго летела и приземление оказалось настолько болезненным, что из меня просто выбило всю эту дурь. Я ему не ровня, мы не одно и то же. Был бы он более нормальным, то относился бы ко мне достаточно сносно, но он не такой, ему на меня плевать и всё происходящее, наверное, жутко забавляло его. Не останавливали меня поэтому же, ведь это весело. Смотреть, как муха бьётся об стекло, пытаясь выбраться. Жужжит, мечется из стороны в сторону и не сдаётся.
Через несколько часов меня разбудил запах. «Жареное мясо» — тут же опознала я. В гостиной было темно, но, приподнявшись, я увидела свет, исходящий из кухни. Кто-то готовит? Неужели Лорин? Желудок мгновенно ожил и затребовал пищи. Сколько я уже не ела? Это второй или третий день? Только воду пила, к тому же мне было легко начать голодать, ведь после грандиозного пьяного вечера и незабываемой ночи кусок в горло не лез. А теперь я вполне нормально хожу в туалет, могу спокойно садиться и делать широкие шаги и всё это без боли. Матушка в детстве говорила со мной об этом, но как-то… мягко, а вот поварихи были со мной всегда честными и рассказывали, что бывает на самом деле. Помню, как вечером, за кружкой хмельного кваса они завели этот щепетильный разговор. Если опустить не очень приятные подробности, то вывод можно было бы сделать неутешительным: у всех по-разному. Кто-то вообще ничего не чувствовал в первый раз. Ну, вроде пощипало там что-то и всё, а кто-то наоборот утверждал, что их мужья не могли лишить их девственности с первого раза. До того женщинам было больно, что мужья растягивали этот процесс на несколько дней. Но одно я поняла особо чётко тогда. Ну, я заливалась краской, поскольку мне сулили то же самое, что и все незамужним маленьким девочкам. А поняла я следующее: если мужчина будет нежен и осторожен, то всё пройдёт хорошо. С этим аргументом были согласны все поварихи. Можно причинить боль и после лишения девственности, просто быть грубым и напористым. Каким был Лорин. С одной стороны, я его понимала, ведь по-другому я бы не отдалась ему, но с другой, более человечной стороны, он не имел никакого права меня трогать
«Он тебя купил» — вдруг всплыло в голове. Я знаю, я не забываю ни на секунду об этом. Дело в том, что он мне обещал. Множество раз, что сделает со мной всё, что угодно, только не это. Мы с ним заключили договор, что если я буду послушна и покорна, то этого насилия нам удастся избежать. И я согласилась! Возможно, это был первый его поступок, который запал мне в душу так глубоко, что никакими клещами его не вытащишь. Когда мы ругались или ссорились,
Раздались приближающиеся шаги, и я тут же оставила свои мысли.
— Богдана? — позвал меня ликан. — Я… кое-что приготовил, наверное, мясо подгорело, но это лучше, чем ничего.
Я молча лежала. К отсутствию подушки уже привыкла почти.
— Ты уже давно ничего не ела, — вновь после долгой паузы заговорил Лорин. — Тебе нужны силы, чтобы… поправиться. Ты мне это сама как-то говорила, помнишь? Когда я…
— Я всё помню, — перебила я его, открывая глаза. — И есть я не буду, хочу умереть от голода.
Я лежала на левом боку, и Лорин был где-то передо мной. Был сумрак и я ничего практически не видела, но мне это и не требовалось.
— Ты говоришь ужасные вещи, — его голос вдруг стал громче, и мне показалось, что я чувствую на лице его дыхание. — Прошу тебя, поешь хоть немного, и ты можешь и дальше ненавидеть меня.
Я тут же отклонилась. Ещё чего.
— А ты творишь ужасные вещи, и что? — нахмурилась я, зевая. — Какое тебе до меня дело? Ах, ну да, забыла, что я дорого тебе обошлась. Извини, я тебя предупреждала, что вложение твоё будет губительным.
— Мне так совсем не кажется, — тиши проговорил он. — Я оставлю мясо на плите, если ты вдруг соберёшься поесть.
Весь вечер и часть ночи я лежала, сжираемая изнутри своими метаниями. Хотелось есть. Точнее нет так, хотелось жрать! Живот уже сводило от голода, а мои мысли сводились к тому, что месть может подождать, а вот поесть нужно уже сейчас. Ворочалась, потом стонала от того, что задевала раненую ключицу, ворчала на себя же за неуклюжесть и бубнила про несправедливую жизнь. Но вскоре все мои терзания прекратились, ведь я забылась тяжёлым сном.
Утро началось с моего острого желания помыться. Надо было это сделать ещё вчера, но верите, нет, но я не была уверена, что буду вообще жить. Я много думаю, а это всегда плохо. Размышляла о своём будущем. Почему-то думала, что Лорин меня… того. С чего я это взяла? Ну, просто он меня использовал, как собирался изначально, а что делать дальше, небось, не знает. Глупо, знаю, но сейчас голод отступил, я чувствовала лёгкость в теле, но вот в голове творился сумбур, и я не совсем правильно трактовала события. Это плохой знак. Голодание никогда не приводит ни к чему хорошему. Нужно иметь железную волю, чтобы не творить безумства, поэтому я решила помыться. Не поесть, а помыться, да. Неверное решение, точнее не первостепенное, но я пока способна на это.
Пришлось накинуть банный халат, а то который день слоняться по дому в одном покрывале уже поднадоело. Встала я опять же рано. Вид остывшего и действительно подгорелого мяса аппетит не вызывал, поэтому я вооружилась ведром и пошла на улицу.
С разжиганием печи проблем не было, а вот с водой были. Я смогла принести лишь два ведра, после чего уселась на стул, тяжело дыша. Закружилась голова и тело наполнила непривычная усталость. Так долго не есть, а потом таскать вёдра с водой? Люблю, умею, практикую.
Помощь пришла оттуда, откуда не ждали. Лорин появился внизу минут через десять после моего пробуждения, поэтому мою затею он видимо решил поддержать. Поначалу понаблюдал за моими потугами, а потом отобрал ведро из моих рук и пошёл сам к колодцу. Гордость заворчала, но быстро утихла. Мне не набрать самой воду, я тут до обеда буду таскаться. Почему он это сделал, я не знала. Может быть просто так, но это не тот мужчина, что совершает какие-то поступки, не имея определённой цели.
— Ты решила принять ванну?