Долг
Шрифт:
— Помнишь про тело? Не показывай никому, увидят и всё поймут, а это означает, что мы можем встречаться с тобой в подобных местах часто. Я ради тебя жертвую репутацией, поэтому не подведи меня, Богдана. Ты мне нужна и я тебе помогу, я тебе обещаю.
Провалилась в темноту. Очнулась, когда почувствовала ноющую боль в лице. Слегка пришла в себя и поняла, что меня волокут куда-то. Лестница. Мои ноги тащаться по лестнице, кругом тьма или я просто не могу открыть глаза, не знаю… небольшой провал и вот меня кладут на жёсткую, холодную поверхность. Кругом шум какой-то
— Она живая, я ж нежно, — этот насмешливый голос принадлежал Сальме точно. — Эй, ну, чего вы там встали? Забирайте альфу свою, пусть раны зализывает.
Я лежала на боку. Волосы прилипли к лицу… И так удобно мне было, что я без зазрений совести заснула. Ещё и боль, кажется, отступила.
Помню, как меня несли на руках, долго так, я больно ударялась о чьё-то плечо больной головой. Наверное, часа три это продолжалось. А потом под спиной оказалось что-то мягкое. Спать не могла, будто потревоженная израненная душа. Мычала от пульсации в голове.
====== 64 глава ======
Как так получилось, что я всё же уснула не помнила. Просто забылась, закинув сознание куда подальше. А когда я открыла глаз… лучше бы я этого не делала.
Первое, что поняла — я не могу дышать носом. Будто кусок мокрой и ужасно тяжёлой тряпки забили мне в ноздри. Второе — я могу открыть только один глаз и тот я разлепила через силу и через боль, кажется ресницы слиплись до такой степени, что я их вырвала, когда поднимала веки.
Замычала от боли. Хватило один раз нахмуриться, чтобы всё лицо и голова отозвалась тупой, ноющей и пульсирующей болью. Из бедного глаза полились ещё и слёзы. Губы были невозможно сухими, поскольку дышала я скорее всего через рот. Ниже головы болело правое плечо, вся рука, а с другой стороны болела только левая кисть и колено. Ударилась, наверное, когда падала.
— Эй, эй, — почувствовала прикосновение к ноге, — Тебе больно? Что сделать? Воды? Или… или… мне помочь тебе?..
Этот голос я знала, но сложилось такое впечатление, будто ко мне приехали дальние родственники, которых я вижу один раз в пару лет. Лорин… мы с ним долго не общались. Три дня — это нормальный срок, но дело не в этом. Это моя недо казнь разделила нас. До и после. Показалось, будто прошла целая вечность и Лорина… не было, какое-то далёкое воспоминание.
— Убери руки, — прохрипела я, ощущая щекотку в горле.
Наоралась я здорово вчера. Голос свой даже не узнаю. Будто дверь открылась, которую лет сто не смазывали.
— Дана… — его бледное измученное лицо исказила гримаса… боли и сожаления, когда он приподнялся с пола и увидел меня.
Сколько неверия и изумления. Он спал по привычке у меня в ногах. Сидел на полу, а верхняя часть тела на постели.
Мне его взгляды ничем не мешали, вообще было всё равно. Надо было… оказать себе помощь. Голова совсем не работала, но я понимала, что нужно встать и дойти до ванной комнаты. Там я попью воды и смогу увидеть масштаб трагедии.
Оттолкнулась руками от постели и начала садиться. Голова тут же закружилась.
Я знала, что бывают глухие люди, просто не слышащие существа, но такого… Лорин встал на ноги и, подойдя ко мне, попытался взять меня на руки. Мне не нужна была помощь. Я противилась любым прикосновениям. Меня нельзя сейчас трогать. Просто нельзя. Особенно ему.
— Убери руки, — проговорила я медленно, ощущая прикосновения к спине и ногам.
Лорин замер на пару секунд. Я смотрела только перед собой, поэтому рожу этого вруна не видела.
— Ты слышишь плохо? — прохрипела я.
Он снова попытался поднять меня на руки. Обхватил посильнее. Злости не хватает просто. Сказала, чтобы не трогал меня. Всё. Не надо трогать. Мне хреново, мне нужна помощь, которую могу оказать себе только я. И никто больше.
— Дана, я так виноват… я… прости меня, я не… ты… извини, я не думал…
Такое сбивчивое, глупое оправдание, которое я поняла. Я и так всё знала, но в данный момент хотелось покоя. Мне никто не нужен, особенно когда я болею. Даже раньше не любила, что со мной кто-то возиться в подобные моменты. Меня так, конечно, не избивали, но я просто болела. Мне было лучше получить лекарства и спать. Без присутствия посторонних. Мне нужен покой, нужно успокоить свои нервы, отпустить мысли. А этот ненормальный делал только хуже.
— Уходи, — прошептала я сквозь боль, отталкивая больной рукой ненавистного мужчину, — И не смей трогать меня больше… никогда не смей прикасаться.
Это я из себя выдавила. Старалась так подобрать слова, чтобы не пришлось больше ничего говорить. Ещё мне разборок не хватает. Я ведь всемогущая, по его мнению, всё стерплю.
Руки медленно покинули моё тело. Сразу стало как-то дышать легче. Пусть даже и ртом.
Он постоял с минуту, наверное, а потом ушёл. Выдохнула и рывком встала на ноги. Пульсирующая боль, слабость и жуткая тошнота. Как же плохо.
Кое-как доковыляла до двери. На лестнице собрала волю в кулак и спустилась почти без приключений. Единственный видящий глаз затянуло пеленой слёз, поскольку, когда я оступилась, то руками пришлось вцепляться в перила. Ногти обломаны до мяса, нежная кожа на руках горит, покрылась коркой, а при таких движениях, она лопнула и пошла кровь. От боли и слёзы полились.
Я не узнала себя. Такого ужаса на моём лице не было никогда и сейчас… я несколько минут стояла в шоке. Просто не верила в то, что это моё лицо. Показалось, что мне надели эту уродскую маску.
Сине-бурый синяк тянулся от правой брови, захватывал глаз, часть щеки, нос. Очень сильная опухоль. На носу трещина. Губы разбиты, скула красно-розовая и тоже опухшая. Лоб разодран, видимо об те же стены. Сжимать челюсть больно. Под левым глазом тоже был синяк, только опухоль была поменьше и поэтому я им видела. Много царапин. В общем всё лицо разбито. Один большой синяк и кровоподтёк.