Долгая дорога домой
Шрифт:
На следующий день Сергей проснулся сам, вероятно очень рано, еще до сигнала побудки, часов в камере или, скорее, в палате, не было, но пришли за ним лишь часа через три. Он, по уже устоявшейся привычке, успел сделать зарядку и умственные упражнения на развитие интеллекта и пси. Время от времени, по коридору перед прозрачной стеной прохаживался санитар, бросая на него внимательные взгляды. Наконец пришли провожатые и отвели его в лабораторию, очень похожую на вчерашнюю, там его с нетерпением ждали док с профессором.
— Ну что же, молодой человек, начнем ваш подготовительный курс.
— К чему? — спросил он.
— О, вам очень повезло! — начал профессор, пока док делал ему какие-то инъекции, — Как вы наверняка знаете, во Второй
— Так что же конкретно вы на мне собираетесь испытывать? — спросил он. Речь профессора его не особо впечатлила.
— Что вы знаете про нейросети? — спросил его тот.
— Хм, да то же, что и все. Вживляются в совершеннолетнем возрасте, когда мозг достаточно развит, делятся на поколения, могут подключать дополнительные импланты, улучшают интеллект, ну и, конечно же, позволяют загружать учебные базы знаний прямо в мозг.
— Да, не густо, и кто только сейчас вам гипнопрограммы составляет? Так вот, нейросеть — это, по сути, структурированные нанороботы, после введения в организм, они создают дополнительные цепочки нейронов из своих тел. Так действовали первые нейросети, так действуют они и сейчас, принцип не изменился, как я говорил, мы лишь улучшали изобретение, отсюда и все эти поколения. Но я… Сорок лет я работал над последним своим творением. Это, без преувеличения, новое слово в науке! И, не без гордости, скажу, что у меня почти получилось. Представьте нейросеть совершенно нового типа! Не из нанороботов, а биологическую! «Симбионт», а именно так мы назвали проект, полностью сливается с вашим организмом, становится частью вас. Все уже отработано и просчитано, создано программное обеспечение, остались лишь мелкие нюансы с настройкой, и вот тут-то возникла проблема. Для результата нужен, так сказать, «эталонный», подопытный, и вы идеально подходите. Прошлым… хм, испытуемым, приходилось сначала удалять старую нейросеть, и все равно, какие-то следы оставались, я считаю, что именно это влияло на результат. У вас же она не установлена, к тому же, ваши пси способности являются дополнительной гарантией. Повышенное число нейросвязей в мозге у пси-активов, делают его устойчивее, и у вас есть все шансы перенести внедрение, ну а по положительным результатам, мы будем отрабатывать методику для массового применения.
Профессор замолчал, видимо поняв, что наболтал лишнего, а Сергей не стал спрашивать, сколько тот, за сорок лет создания этого симбионта, угробил людей.
— Сначала подготовительный этап, — продолжил уже док, — у тебя в организме нужно создать запас веществ, необходимый для роста симбионта, поэтому с недельку походишь на уколы. Ну а пока все, — сказал он, делая последнюю инъекцию, — Уведите.
Сергея увели в палату, от уколов ему было нехорошо, его мутило и кружилась голова. «Во что я ввязался, — подумал он, — они же психи, повернутые на науке, заразят своим симбионтом, а потом вскроют и будут рассматривать». Но сделать он все равно ничего не мог, о побеге не могло идти и речи, он не
Всю неделю Сергею делали уколы, он лежал под капельницей, пил какие-то порошки, от всего этого его самочувствие оставляло желать лучшего, но главное еще ждало впереди. На восьмой день санитары повели его не по привычному маршруту, на инъекции, а куда-то в другое место. Они пришли в лабораторию, главное место которой занимал большой саркофаг научной медкапсулы. Куча неизвестной ему аппаратуры перемигивалась огоньками и высвечивала какие-то таблицы, а профессор с доком нетерпеливо ждали его появления.
— А вот и вы, — сказал профессор, — ну что же, не будем тянуть, раздевайтесь и полезайте внутрь.
Сергей прикинул, что он может сделать, но трое крупных санитаров с нейрошокерами не оставляли ему шанса. И все же, идти вот так, на верную, как ему казалось, смерть, он не хотел. Сделав вид, что подчиняется, начал раздеваться, его расчет был на то, что от голого человека меньше ожидают нападения. Снял тапочки, штаны, стянул майку и последними снял трусы, и этим самыми трусами стегнул по глазам санитару справа, тот, с криком, отшатнулся, держась за лицо. Сергей попытался ударить в горло левого, но тот легко перехватил руку и скрутил его. Третий санитар, навалившийся сзади, ему в этом помог.
— Ну что же вы, молодой человек, представление тут устраиваете, у нас же серьезнейшая операция, а вы… Не сметь! — крикнул профессор санитару, который одной рукой вытирая слезящиеся глаза, другой вознамерился огреть Сергея дубинкой нейрошокера, — Это может повредить эксперименту.
Санитар подчинился, со злостью смотря на обидчика. Его подхватили под руки, сняли ошейник и засунули в капсулу, он больше не пытался вырваться, поняв бессмысленность сопротивления, санитары явно были модификантами. Опять розовая масса начала засасывать его, и на поверхности осталось одно лишь лицо.
— Ну что ж, приступим, — потер руки профессор, — и да, молодой человек, для эталонного результата необходимо, чтобы вы оставались в сознании, так что придется немного потерпеть.
Дальше для Сергея началась вечность боли. Что-то вгрызлось ему в затылок и позвоночник, но он не мог пошевелиться, не мог кричать, он ничего не мог, кроме как яростно вращать глазами.
— Тридцать два процента приживления, состояние нормальное.
Голову как будто сверлили изнутри. Несколько раз он почти терял сознание, но ему не давали это сделать. Он молил о смерти, чтобы это все побыстрее закончилось, но смерть не приходила.
— Пятьдесят шесть процентов, объект не стабилен, проведены экстренные меры реанимации.
У него отключилось зрение, он вообще не понимал, где находится, да это было и неважно, важна была лишь боль, продолжавшаяся целую вечность.
— Семдесят три процента, переферийная нервная система объекта сбоит, ввожу 20 миллиграмм кортоксифана.
Его будто бы окунули в кипящее масло и варили в нем на медленном огне.
— Девяносто семь процентов, профессор, и процесс не останавливается!
Он почти сошел с ума от боли, когда его, наконец, накрыла спасительная волна беспамятства.
— Сто процентов! Приживление завершено, у нас получилось!
Сергей проснулся в своей палате, и даже не сразу понял, где находится. После перенесенных ощущений, все последние события казались каким-то сном, да и прошлый он, тот, который был до боли, сам себе казался нереальным. Он какое то время полежал на кровати, прислушиваясь к ощущениям, во всем теле чувствовалась необычайная легкость, а голова была удивительно ясной, все воспринималось как-то очень… очень четко, иначе и не скажешь. Больше никаких следов от симбионта он в себе не обнаружил, ошейник снова был на нем, а его одежда лежала рядом.