Долгая дорога к дому
Шрифт:
Они остались вдвоем – мать и дочь. У них был «Девичник», как когда-то давно, когда Катя была еще маленькой девочкой, потом школьницей, и уже девушкой… «Девичники» не были частыми – Валерий Сергеевич вникал во все мелочи, не давал им возможности уединиться, но если уж удавалось, они наслаждались моментом. Говорили обо всем: Катя рассказывала свои детские обиды на подружек, на несправедливость учителей в школе (симпатичным девочкам ставили оценки выше и прощали невыученные уроки)… В сердечные тайны Катя мать не посвящала, но исподволь интересовалась, что та думает о некоторых
Елена дочкины тайны не выпытывала, но по отдельным словам, вопросам догадывалась, что ее волнует, и старалась, как могла помочь: то вспомнит якобы с ней произошедшую историю, то расскажет случай из жизни троюродной племянницы, которой на самом деле никогда не существовало.
Так было раньше. Теперь они могли говорить на равных, не как мать и дочь, а как две женщины, у каждой из которых свой опыт за плечами.
– Катенька… Ты на нас с отцом обиду не держи… За то, что Мишу тогда позвали, - пояснила Елена, видя недоумение на лице дочери, - мы как лучше хотели, думали помирить вас. За столько лет ни одной жалобы от тебя не слышали… Да и про ссоры тоже…
– Ссорятся, когда любят, когда не безразличны друг другу.
– Зачем же ты замуж пошла? Мы думали, что любовь у вас… такая, что невтерпеж…
– Мам, я хотела… я думала, что смогу…Не получилось… Он сам виноват!
– Ребенка надо было родить.
– Я хотела, а он – подождем… ресторан новый… работы много…
– Вот значит как – работы много… Он что же, не любил тебя?
– Не знаю… Казалось, что любил. Он, наверное, чувствовал мое отношение, ждал…
– А чего ждать-то? Если сразу не любишь… Бывает, конечно, что любовь потом приходит…Может, поторопилась ты?
– Нет, мам, зачем же его обнадеживать? Полюбить можно, если сердце свободно…
– Так ты другого полюбила?
– Не полюбила. Я его всегда любила и люблю…
– Господи… Катенька… Да как же ты… зачем же…
– Он обидел меня. Я думала, что не смогу простить, снова поверить. Думала, легче разлюбить, забыть…
– Что ты, милая! Разве ж такое возможно, если любовь…если настоящая…Не каждому она дается, а если уж дана – не убежишь от нее, не спрячешься. А если и убежишь, то всю жизнь страдать будешь, вспоминая…
Слова матери насторожили Катю. Послышалось в них затаенное сожаление, тоска по несбывшемуся почувствовалась.
– Мам, а ты папу сразу полюбила? Он твоя первая любовь?
Елена долго не отвечала, была где-то далеко в своих мыслях. Катя решила даже, что она не слышала ее вопроса, но повторить его не решалась.
Наконец, Елена очнулась, вернулась из своего далека.
– Не собиралась я говорить тебе об этом. Думала, сложится у тебя жизнь по-другому, и никчему тебе будут мои тайны. Не вышло – повторяет судьба свои повороты…
За Валеру я вышла замуж так же скоропалительно, как и ты за Мишу. И причина была похожая – женился тот, которого я любила, на другой. Я и решила назло ему… Если бы ты не родилась, не знаю, как бы я жила. А тут вся любовь на тебя направилась. А потом и Валеру полюбила… Не так, как того, без страсти, спокойно. Да и жизнь у нас нелегкая была. Мотались по гарнизонам, снимали комнаты, углы… Бывало и за занавеской жили – какие тут условия для страсти… Валера семьей доволен был, всем говорил,
Обнялись, поплакали вместе.
– Потому и против была замужества твоего…Ты ведь Андрея Павловича любишь, Катенька?
– Откуда ты знаешь, мама?
– Не слепая… видела…Он тоже тебя любит, не сомневайся…
– Мама, ты не можешь этого знать. Ты ничего не можешь знать, ты видела его один раз – на дне рождения.
– А вот и не один, а целых три раза!
– ? –
– Он приезжал, искал тебя в тот день, когда ты в Египет уехала. И недавно приезжал, дней десять назад.
– Что? Этого не может быть! Он в Лондон уехал!
– Перед отъездом и был. Все нам с отцом рассказал про ваши отношения. Сказал, сто любит тебя, и придет просить твоей руки, как только ты согласишься.
– И папа не выгнал его?
– Хотел, - усмехнулась Елена, - да разве такого выгонишь? Не думаю, что приятен ему был разговор. Он ради тебя пришел, сказал, что переживаешь ты очень, а тебе нельзя – болезнь может возобновиться. Катя, ты нам – то почему не сказала, что болела? Мы бы приехали…
– Я тогда видеть никого не хотела. Тем более уверена была, что с Мишей мирить будете…
Если бы Андрей не увез меня тогда из Питера, я бы может, до сих пор не поправилась.
Катя вдруг испуганно посмотрела на мать
– А он вам сказал, где я живу?
– Да, сказал, что комнату снимаешь, временно.
Катерина колебалась, но все же решилась
– Он не всю правду вам сказал, я у него живу… Не с ним, - поспешила она добавить, - у него комната есть лишняя.
– Катя… Отец не переживет…
– Мама, и это еще не все! Когда он приедет… Если он захочет… Я буду с ним… вместе…
– И правильно! Давно пора! Зачем же мудрить…над любовью изгаляться…Только Катенька, ты уж про комнату… что у Жданова она, не говори отцу…не поймет он.
Давно наступила ночь, а они все сидели за кухонным столом. Не раз подогревался чай, и снова остывал в чашках – не до него им было…
Они вновь обрели друг друга – мать и дочь.
========== Глава 14 ==========
Глава 14
Дел в Лондоне было не много, но Андрей не спешил. Родители так рады были его видеть, что он не мог их огорчить скорым отъездом. Но это была не вся правда – главная причина заключалась в том, что он хотел дать Кате возможность все обдумать без его присутствия, без невольного давления с его стороны. Она должна побыть одна, почувствовать, нужен ли он ей, а может и не он вовсе – это тоже могло быть, она ведь прожила с мужем не один день, и даже не один год… Гораздо больше, чем с ним. Собственно, с ним она еще и не жила. Она жила в его квартире, и только… Все их «житье» - две ночи три года назад… С другой стороны, лично он все эти годы не забывал ни ее, ни эти волшебные ночи. Он почти уверен, что и она не забывала. Она ничего не говорила ему, но он чувствовал – по отдельным взглядам (когда она не знала, что он видит ее), по некоторым словам и действиям – взять хотя бы их встречу в больнице… Как она кинулась к нему!