Долгая дорога к дому
Шрифт:
Дорога была забита машинами и светофорами, у которых, кажется, был только красный свет. И куда все едут в рабочее время? Они-то домой, а все остальные куда?
Переступив порог квартиры, оба облегченно вздохнули
– Фуу! Наконец-то, мы дома!
– Мне кажется, дорога никогда не была такой долгой…
– Кать, ты понимаешь, что сейчас произошло?
– Мы приехали…
– Мы пришли домой! Мы целых три года шли к нему, к нашему дому… Теперь он наш – твой и мой!
Главные
Катя протянула руку, чтобы стереть с его щеки каплю кетчупа… Он накрыл ее руку своей и не выпустил, а потянул на себя… Она покорно встала и обошла стол… встала рядом с ним…Не отпуская ее руки, он усадил ее на колени… вопрошающе смотрел ей в глаза…
Она опустила веки, говоря этим «Да», и в подтверждение расстегнула пуговку на его рубашке и дотронулась прохладными пальцами до его груди…
Все было так, как в его сне. Сейчас она потрется о его колючую щеку, а потом поцелует, но не в губы… в губы у нее не получалось во сне, а ему надо именно в губы… Он же не спит… он может сам это сделать…Его горячие, сухие губы нашли ее губы – мягкие и сладкие…
Стул предательски заскрипел, предупреждая, что не выдержит накала страстей, и Катя легонько отстранилась и совсем буднично, как если бы они были давно женаты, произнесла:
– Андрюш, пойдем в спальню…
И ему эта будничность не показалась обидной, а наоборот порадовала – значит, она давно чувствует в нем родного человека.
Он нес ее на руках…Как давно он хотел ощутить эту легкую, живую тяжесть на своих руках! Как восхитительно было это ощущение!
Скольких женщин он знал… сколько любовных приключений было в его жизни… И он был доволен почти всеми, и им были довольны все без исключения, а с ней он не знал, как себя вести: боялся отпугнуть страстью и напором, и в то же время хотел развеять ее сомнения, убедить в силе своей любви.
Чувства бурлили, боролись за первенство – то вдруг его переполняла нежность, желание приласкать, баюкать и напевать колыбельную, а через секунду безумно хотелось зацеловать ее так, чтобы забыла обо всем на свете.
Все это бушевало внутри его, а на самом деле он так и стоял с ней на руках, и не было сил даже на мгновение расстаться, выпустить из рук это мягкое, теплое, желанное тело…
И опять она удивила его своими обыденными словами
– Андрюш… Тебе же тяжело… Поставь меня… Я разденусь – костюм помнешь…
– Я сам, - осевшим голосом отозвался он, - я сам тебя раздену, я так давно хотел этого…
Положил ее на постель и занялся пуговками и крючочками, распложенными в самых неудобных и плохо доступных местах. Когда он, наконец, справился, и приподнял ее, чтобы выдернуть одежду из под спины, оказалось что и она преуспела - расстегнула полностью его рубашку, и теперь тоже пыталась сдернуть ее с его плеч.
Приподнялась, потянулась к нему, чтобы осуществить свое намерение…
Нечто мягкое, и в тоже время упругое коснулось его груди, обожгло нежной прохладой, пощекотало твердым - будто косточкой лопнувшего от спелости персика.
Он задохнулся… не помня себя сбросил остатки одежды… и мир перестал существовать…
========== Глава17 ==========
Глава17.
Им снился один сон. Или так не бывает? Тогда, может быть, это был и не сон вовсе?
…Андрей проснулся от яркого света, бьющего в открытые окна. Занавески колыхались, пропуская в комнату прохладу раннего утра. Кати рядом не было, и он расстроился – как же он проспал? Специально завел вечером будильник – хотел встать раньше нее и приготовить завтрак. Сколько раз он собирался это сделать, и никогда не удавалось. Когда он засыпал, разомлевший от ее и своей любви, Катя будильник выключала – сама она просыпалась рано и без будильника. Но сегодня день был особенный – сегодня у них свадьба! Вон, на дверце шкафа висит его черный смокинг с атласными лацканами, и рядом – ее белый костюм. А изящная шляпка с вуалью примостилась на абажуре настольной лампы. На полу две пары выходных туфель – его и ее. Катя так огорчалась, что не может надеть туфли на высокой тонкой шпильке. Но ничего не поделаешь, всему свое время.
Внизу что-то упало и разбилось, послышался детский плач, а потом ласковый голос стал утешать, а через минуту вместо плача раздался счастливый визг, топот детских ног – будто табун пронесся…
Жданов начал злиться – неужели даже в такой день нельзя дать им насладиться утренним покоем! Придется встать, и воздать всем по заслугам…
Пока он собирался это сделать, послышались вполне взрослые голоса
– Катька, ты завтрак готовить собираешься? Смотри, отец встанет…
– А вы громче кричите, тогда точно встанет…
– А я уже и встал, - раздалось у них за спиной.
Молодая женщина и два еще более молодых человека мужского рода разом оглянулись и испуганно замолкли.
– Где мать? Почему вы ей не дали поспать? – привыкли на всем готовом, - с каждым словом он распалялся все больше.
– Пап, ну не шуми ты! Мама в парикмахерскую с утра пораньше уехала. Завтрак я приготовила, а дети кастрюлю с кашей опрокинули, сейчас снова сварю.
Ты лучше Кольку с Ромкой поругай – чего их жены спят до обеда…
Андрей только вздохнул… Как же он будет их ругать - они в гости приехали. У Кольки жена беременная, плохо себя чувствует, ей Катя завтрак в постель подает, говорит, что так токсикоз легче переносится. А у Ромки грудной ребенок, они с женой всю ночь его по очереди качают, под утро только и засыпает, паршивец… А у Катеньки уже двое – мальчики, и похоже она на дочку надеется – заметно уже… Ранние у них с Катей дети – дочка в восемнадцать лет замуж выскочила, и парни – двойняшки,- тоже рано женились, еще на третьем курсе.