Долгая дорога к логу
Шрифт:
– Не пройдем,- повторил Рыжий так, словно вынес окончательный приговор.
Кандид и сам понял, что им не пробраться через топь. Место было гиблое, здесь ни болотники, ни плоты не спасут. Во время войны они нередко загоняли вражеские отряды в такие вот топи. Они знали, что там - верная смерть. Значит, лес все-таки выкинул фортель, тоскливо подумал Кандид. Выходит, не обошлось без сюрпризов? Не зря я опасался, не зря. Обидно было, что до Безымянного озера было рукой подать, несколько минут ходьбы по прямой... Если бы не проклятая топь.
– И что же... теперь?..- дрогнувшим голосом произнесла Лена.- Что мы теперь будем делать?
Кандид молчал. Рыжий стоял, не шелохнувшись, и нюхал воздух.
– Как мы теперь?
– Лена заглянула Кандиду в лицо, и он увидел в ее глазах слезы.- Что же мы... Столько
Она обессиленно опустилась на колени в мох и уткнулась ладонями в лицо. Кандид напряженно размышлял. Неужели ничего нельзя придумать? Неужели придется возвращаться тем же путем, делать такой огромный крюк?
– Господи, ну почему?..- проговорила она, всхлипывая, и плечи ее затряслись.- Почему я такая невезучая? Ну почему, а?..
– Лена,- сказал Кандид,- не плачь, пожалуйста. Мне надо... подумать.
– А что тут думать... что тут думать?!
– не отнимая рук от лица, выпалила она.- Что тут можно придумать? Говорили мне, дуре, не ходи в лес одна, это же лес! Мамочки, какая же я дурочка! Какая дурочка...
– Умник,- Рыжий повернул к нему озабоченное лицо.- Я не знаю, что делать. Здесь же рядом, понимаешь, рядом! Прямо за этой топью озеро, прямо за ней! Откуда она тут взялась, лужа эта вонючая, не знал я, что она тут будет...
Лена перестала причитать, она свернулась калачиком и тихо хныкала.
– Может, придумаешь чего, Умник?
– с тоской сказал Рыжий.- Придумай, неужели не придумаешь? У тебя же получается...
Кандид промолчал, на несколько минут воцарилось молчание, только Лена иногда шмыгала носом. Потом Кандид глубоко вздохнул и сказал:
– Есть одна мысль.
Он сказал это Рыжему, Лена не поняла, она лишь приподняла заплаканное лицо и взглянула на Кандида.
– Земляные дыры,- произнес Кандид, глядя на Рыжего.
Парень переваривал идею несколько секунд, после чего на его хмуром лице появились оттенки сомнения и заинтересованности.
– Должен быть ход под топью,- задумчиво сказал Кандид.- И под Шипящими болотами тоже должны быть ходы. Иначе откуда они сюда попадают? Видел, сколько дыр нам в чаще, по дороге сюда, встретилось? Не на болотах же безлицые живут, в конце концов...
– А пролезем?
– с сомнением сказал Рыжий.- Или вдруг заблудимся? Там же полная темень, Умник! Как мы дорогу под землей найдем? Я не смогу под землей ничего учуять, никак не смогу. У меня там чутье не сработает, я знаю, там же безлицыми все пахнет, не могу я их запах выносить, и самих их выносить не могу, безлицых этих... А если они нам по пути попадутся?
– Если попадутся, то посторонятся,- сказал Кандид.- Мы их очень попросим. Мне кажется, Рыжий, все должно получиться. Ты послушай...
Он, как мог, попытался растолковать Рыжему, что они должны пролезть по этим чертовым ходам, что не могут они быть такими узкими - как-то ведь безлицые в этих ходах разворачиваются, а безлицые не настолько уж и тощие. Что, разумеется, придется все лишнее оставить, а брать только необходимое, что все равно там, в глубине, должны быть ответвления и повороты, и разные дыры и ходы, наверняка, где-то соединяются между собой. Что ориентироваться они будут по компасу Лены, а светить будут фонарем, и никакой безлицый близко к ним не подползет, если они начнут светить, что он, Кандид, уверен в том, что существуют те ходы, которые ведут в сторону стоянки Одноухого и Безымянного озера, в сторону Трещины, только надо эти ходы найти. И они должны их найти, обязательно должны их найти! И уж если там, под землей, выяснится, что дело гиблое, то вернуться никогда не поздно. Но попробовать, во всяком случае, стоит.
Рыжий выслушал план Кандида молча, не перебивая. В итоге неуверенности на его лице заметно поубавилось. Решимости, однако, на нем тоже не возникло, но сопротивляться он не стал. После этого Кандид изложил идею Лене. Да, конечно, ей было страшно лезть под землю, ей ужасно не хотелось этого делать, но с помощью Кандида она все-таки взяла себя в руки.
Они вернулись назад, в чащу, из которой вышли к топи, и около получаса бродили по ней, выискивая Земляные дыры среди подрагивающих бугров мягкой волокнистой травы, среди порослей диких злаков и россыпей грибных цветов. Учуяв пришельцев, цветы замирали, потом
Кандид и Рыжий сбросили мешки и обмотались вокруг поясов веревками. С собой решили брать только крючья и ножи. Немного поразмыслив, Кандид все-таки закрепил себе на спине топор - на всякий случай. Кухонный нож он отдал Рыжему - тот должен был двигаться последним и, по возможности, прислушиваться и принюхиваться. Потом он снял у Лены компас, одел его себе на руку и, повесив фонарь на шею, опустился на живот перед дырой. Сомнений у него не было. Что бы там ни произошло, подумал он, пусть нам сопутствует удача.
– Ну что,- сказал он.- Поехали!
И скользнул в темноту.
В тоннеле было слегка прохладно. После почти вертикального входа тоннель плавно изгибался, постепенно принимая горизонтальное положение. Впереди, насколько хватало света, были видны рыхлые, осыпающиеся стенки с торчащими корешками самой различной величины. Ход, без сомнения, полого уходил вглубь. Ширина его оказалась вполне достаточной для того, чтобы в нем можно было свободно ползти даже Кандиду. Конечно, не везде получалось повернуть голову назад, на затылок и шею постоянно сыпалась земля, но очень скоро Кандид перестал обращать на нее внимание. Стояла гробовая тишина, настолько непривычная, что Кандиду в первое время было не по себе. Но он привык и к тишине, и к затхлому запаху, и к кромешной темноте, воцарявшейся в тоннеле, едва он выключал фонарь. Очень скоро Кандид понял, что нет смысла все время включать свет и разглядывать путь,- у них не было выбора, по крайней мере пока. Они покорно двигались туда, куда вел их ход: все глубже и глубже. А ответвления, если бы такие и возникли, легко обнаружились бы и без света, на ощупь. Он перестал включать почти бесполезный свет, за исключением случаев, когда смотрел на компас. Позади него мужественно пыхтела Лена, звуков, издаваемых Рыжим, он уже не слышал. Казалось, что время исчезло абсолютно в этой бесконечной норе, оно было тут чрезвычайно обманчиво, и если бы не наручные часы Лены, они потеряли бы всякие ориентиры. Часы были с подсветкой, поэтому Лена сама периодически объявляла усталым, запыхавшимся голосом: "Ползем уже, пятнадцать минут... уже тридцать минут..." В основном это случалось на тех недолгих остановках, которые они делали для отдыха и сверки маршрута. Лена снова держалась молодцом и не паниковала, хотя ощущение того, что ты находишься под громадной толщей земли и ползешь, неизвестно куда, в первое время сильно давило на психику. Даже Кандиду было как-то неуютно от такого чувства. Но он привык и к этому, и вообще к тому времени, когда они сильно устали, они уже привыкли ко всему, не думали ни о чем и сосредоточились только на движении, движении, движении...
К исходу первого часа ух пребывания под землей тоннель постепенно стал переходить во все более горизонтальное положение, и наклон почти исчез. Из этого Кандид заключил, что они находятся под самой топью. Когда же ход вдруг заметно стал забирать влево, Кандид обеспокоился. До сих пор ход достаточно строго придерживался одного направления, теперь же появились первые признаки проблем. Тоннель стал поворачивать налево все сильнее и сильнее, и Кандид не на шутку взволновался. Неужели, подумал он, мой расчет на то, что тут должна быть разветвленная система, не оправдался? И когда он уже был готов отчаяться, они наткнулись на первую развилку. Правое плечо Кандида ощутило внезапную непривычную пустоту. Он включил фонарь и направил свет в ответвление хода. Ему показалось - нет, он даже был уверен,- как чья-то фигура темным пятном шарахнулась в глубину тоннеля и стремительно исчезла из поля зрения. Ага, боитесь, мельком подумал Кандид, свернул в правый отворот и прислушался. Было все так же тихо, если это и был один из безлицых, то им надо было отдать должное: в своих норах они передвигались с превосходной скоростью. Этот второй ход сворачивал направо, к сожалению, больше, чем этого бы хотелось Кандиду, но зато это был первый знак того, что не все потеряно. Ох, и придется же нам попетлять, подумал он и, как выяснилось несколько позже, оказался прав.