Долгие дороги сказок (авторский сборник)
Шрифт:
За проведенные в долине месяцы рыжеволосая красавица расцвела, как роза поутру. К домику травницы стали частенько приходить деревенские жители за различными снадобьями, особенно часто стали болеть молодые парни, прям мор какой-то на них напал. Ягирра, улыбаясь в душе, просила ученицу выдать немощным то или иное лекарство. Сильнее всех «хворь» одолела Дита, сына кожемяки, у того что ни седмица, так кашель, что ни день-полдень, так синяк. Седмицу назад к Яге пришел отец болезного. Здоровяк Дюк, робея, отозвал хозяйку в сторонку и, низко поклонившись, завел разговор о том, что источник болезней его сына проживает в доме Хозяйки, и если Хозяйка не будет против, то ради душевного излечения отпрыска он пришлет сватов. Хозяйка, конечно, не была против, она прекрасно видела, что «хворь» с Дита перекинулась на ученицу и та смотрит на могутного парня маслеными глазами. Сваты пусть едут, но не раньше чем через полгода. Исполнится Чадре семнадцать — и милости просим к нашему порогу, а пока девушка поживет под крылом Хозяйки и дракона. Есть еще одно условие — ученичество и травничество зазноба Дита не бросит ни перед, ни после свадьбы. Кожемяка мелко покивал, соглашаясь с условиями эльфийки, свистнул Гмару, прятавшемуся за кустами и думавшему, что Хозяйка его не видит, и с доброй вестью утопал в деревню. Узнав о теме разговора, ученица бухнулась перед наставницей на колени и попыталась поцеловать эльфийке руку, за что была наказана и отправлена собирать трилист. С трудом скрывая радость от постигшего ее наказания, девушка моментально собралась и ушла в лес, где к ней присоединился один добровольный помощник. Яга радовалась, что у сироты так удачно складывается судьба, и продолжала переживать за названого сына.
— Госпожа, а Керр успеет вернуться в долину до моей свадьбы? — разбивая на осколки кружащиеся в голове эльфийки мысли, спросила Чарда.
— Должен, — ответила Яга. — Почему тебя это так волнует, дитя мое?
— Мы с Дитом хотим, чтобы он провел нас под дланями Близнецов, — улыбнулась девушка.
Ягирра улыбнулась в ответ. Вот торопыги, уже все продумали — и кто к Близнецам поведет, и как к Горну за благословением обратиться.
Прерывая такой животрепещущий для каждой невесты и женщины разговор, в небе раздалось хлопанье крыльев. Подняв потоком воздуха с земли мелкий мусор, на поляну приземлился Карегар. Оставив Чарду под навесом, эльфийка пошла к дракону.
Не успела женщина сделать и пары шагов, как почувствовала странный дискомфорт. Сначала неимоверно зачесалась на плече татуировка дракончика, а потом травницу накрыла волна непонятного тепла, во внутренние хранилища рекой хлынула мана. Карегар так же чувствовал себя не в своей тарелке, он видел разливающуюся вокруг эльфийки магию и ощущал ее приток в себе. Давненько с ним не случалось ничего подобного.
Поток маны все нарастал, рисунок на плече горел огнем. Если в первые мгновения Яга чувствовала радость и подъем сил, то теперь им на смену пришел страх — а если поток внешней энергии не остановится? Страх сменился болью, энергия ударила с силой тарана, которым пробивают крепостные врата. Не в силах сдержать себя, эльфийка закричала от боли, мощный поток чужой силы снес все внутренние преграды и не думал останавливаться.
— Что с тобой? — Голос Карегара доносился словно через вату, морда склонившегося над нею дракона плавала в красном мареве. — Ты вся горишь!
Огонь охватил одежду травницы, летник и понева осыпались черными клочьями, но, странно, ни один волосок на ее теле не сгорел. Ягирра почувствовала, как под ударами маны лопаются струны древнего заклятия, и рванула в лес, — что-то сейчас произойдет…
— Стой! — Карегар неуклюже развернулся на месте и припустил следом. — Яга, да что с тобой такое?
Она бежала, не замечая хлещущих по лицу и телу веток; пни, коряги и рытвины не останавливали летящую, словно на крыльях, женщину. Боль и страх гнали ее вперед, бешеный поток энергии, с которым Яга столкнулась в первый раз за свою долгую жизнь, разрушал оковы, наложенные три тысячи лет назад. Сзади, забыв, что у него есть крылья, и ломая телом деревья, пробивался через заросли Карегар.
Яркая вспышка в голове, исчез последний ограничитель, рассыпались оковы. Ягирру бросило на землю и выгнуло дугой, эльфийка забилась, словно в падучей. Вырвав с корнем пару кленов и втоптав орешник, на поляну выметнулся Карегар и попытался взять Ягу в лапы, но травница вывернулась и отползла в сторону.
— Нет, не смотри, не трогай меня, — прокричала она, чувствуя, что поток маны ослабевает до тонкого ручейка и высыхает совсем и что она уже не в силах остановить трансформацию, — не смотри!
Бесполезно. Застывший, словно черное изваяние, Карегар во все глаза смотрел на хрустальную дракону, распластавшуюся на траве вместо эльфийки.
— Почему? Яга, почему? — Казалось, что старый дракон забыл остальные слова, как мантру повторяя «почему, почему…». Покачивая головой на прямой, как палка, шее, Карегар стоял на краю поляны и тихо шептал одно слово. Яга, как она могла? Почему она не сказала ему, а молчала все эти тысячи лет? Почему? Неужели она настолько не доверяла ему, что боялась признаться? Он чувствовал, он знал — не могла простая снежная эльфа пахнуть драконой, но почему она скрывала свою сущность? Две тысячи лет, ДВЕ ТЫСЯЧИ! Неужели он бы ее не понял? Он принял ее эльфийкой, он готов был разделить с ней свою жизнь, но почему? Так больно… и пусто в душе, и гадко от плевка недоверием. Противно, что плюнула та, которой он доверял больше, чем самому себе. Неужели она считала, что протухшие древние тайны важнее его? Почему? Ягирра дракона, вроде бы он должен прыгать от радости, а все наоборот, и в душе кошки скребутся. Он смотрел на хрустальную дракону, сверкавшую золотистой чешуей с зеленым растительным орнаментом на боках, и думал, что совсем не знает Ягу, что все время он жил с призраком.
— Карегар… — Дракона на подгибающихся лапах встала с земли. От звука своего имени, прозвучавшего из уст драконы, тот вздрогнул и сделал шаг назад.
— Нет. — Дракон мелкими шагами пятился по пробитой десять минут назад просеке. — Не произноси моего имени.
— Карегар. Прости, я… — Ягирра шагнула к нареченному.
— Нет, не подходи ко мне, я доверял тебе и думал, что знаю. Выходит, я ошибался. — Карегар оттолкнулся всеми четырьмя лапами от земли и взлетел. — Забудь дорогу к пещере, поняла?
Ягирра, проводив взглядом тающую в небе темную точку, как подкошенная упала на землю. Лапы не держали, неконтролируемая трансформация выпила все силы. Немудрено, что после трех тысяч лет бескрылой жизни освободившаяся от оков истинная сущность тут же взяла свое. Спать теперь придется на улице — если она во сне сменит ипостась, то домик просто разлетится. Как все не вовремя. Енира, что ж ты не предупредила, что будет именно так? Как теперь показаться на глаза тому, кого искренне любишь и кого оттолкнула своими тайнами? Сказать ему правду и оттолкнуть навсегда? И не сказать… Богини всемогущие, почему вы не даете никакого выбора? Куда ни кинь — кругом стремнина и водовороты.
Мысли Ягирры крутились вокруг Карегара, в данный момент она не могла думать ни о чем другом. Как сказать ему, что она не могла превращаться? Он ведь чувствовал, что она не похожа на обычную pay! Что делать и как жить дальше? Сейчас она сможет найти слова и вернуть его, но что будет, когда он узнает, кто она на самом деле? Когда-то давно Яга запретила себе думать о прошлом, похоронила его в пучине забвения и перестала называть себя Владычицей неба… Да кого она обманывает: забыла, похоронила, перестала — каждый день небо звало ввысь, три тысячи лет ей снились крылья, и мокрая от слез подушка не давала забыть, что потеряно во тьме веков.
На пробитой Карегаром просеке хрустнула ветка, Яга подняла голову и — глаза в глаза — столкнулась взглядом с Чардой.
— Г-госпожа? — Голос девушки дрожал от волнения и страха.
— Да, дитя мое, — невесело ответила дракона.
— Э-т-то п-правда вы?
— Чарда, сейчас не время задавать глупые вопросы. Сбегай, пожалуйста, домой и принеси нательную рубаху, что я повесила сушиться на перекладине, и не забудь кушачок.
— Хорошо, госпожа. Я быстро!
Слова у девушки не разошлись с делом. Вскоре легкий топоток и шелест листьев возвестили, что невольная посыльная возвращается с заказанными вещами. Яга сменила ипостась, Чарда испуганно ойкнула и закусила кулачок, глаза ученицы сделались как два блюдца. Так и не выпустив изо рта кулака, Чарда наблюдала за наставницей, облачающейся в длиннополую мужскую рубаху. Яга активировала заклинание «привязки», теперь зачарованная рубаха всегда будет пропадать в момент принятия крылатой ипостаси и появляться на женщине при переходе в эльфийский облик. Пока одежку пришлось забрать у сына, потом она зачарует себе пару платьев.