Долгий путь в лабиринте (др. изд.)
Шрифт:
Старший дозора зашептал ему на ухо. Бандит слушал, согласно кивал. Потом закинул винтовку за спину, стал карабкаться вверх по склону. Вскоре он исчез за гребнем оврага, и оттуда донесся затихающий топот копыт.
Теперь пленников сторожил только «хорек». Впрочем, вот и еще один, — ведя в поводу коней, осторожно спускается к ручью.
Итак, обстановка улучшилась. Один из бандитов уехал. Оставшиеся — здесь, совсем рядом. Кони тоже а овраге. Все будто по заказу. Можно надеяться, что удастся уничтожить двух противников, завладеть конями. А тогда во весь
Саша смотрела на Шагина не отрываясь. Скосив глаза, он поймал ее взгляд, все понял. Украдкой согнул указательный палец, будто спускал курок.
Она чуть кивнула. Вот рука ее медленно поднялась к вырезу кофточки, нащупала рукоять нагана. Только бы не промедлить, выхватить револьвер по сигналу Андрея!..
Саша видела: Шагин чуть расставил ноги, напрягся. Вот-вот кинется на «хорька».
Она крепче ухватила рукоятку револьвера, оттянула курок.
И вдруг Шагин сник, беспомощно опустил руки. Теперь и Саша услышала шум, доносившийся сверху. Оба дозорных подняли голову, насторожились.
Сомнений не было: к оврагу скакали всадники.
ШЕСТАЯ ГЛАВА
Лобастый курган — четкое полукружие на ровной, как заштилевшее море, степи. Будто вдавили в землю гигантский шишак чудо-богатыря да так и оставили здесь на вечные времена. И прижился он, порос ковылем, ржавой щетиной перекати-поля…
На кургане двое пеших — мужчина и женщина, пятеро всадников. Ос — тановились, глядят на село. Оно в полуверсте отсюда, просматривается из конца в конец — церковь и четыре десятка белостенных хат, выстроив — шихся по сторонам единственной улицы. Каждый домишко будто кораблик в море: село утопает в зеленых волнах вишневых и яблоневых садов.
Двое верховых, дав шпоры коням, устремляются вниз по склону кур — гана. Остальные конвоируют Сашу и Шагнна.
Их вели всю ночь: появившийся у оврага второй бандитский дозор привез приказ атамана — всем, кто в степи, немедленно возвращаться в село.
Саше совсем плохо. Она повисла на руке спутника, едва переставля — ет ноги. Кажется, больше не выдержать. Но «хорек» заехал сзади, напи — рает конем.
— Крепись, Саша, — шепчет Шагин. — Во что бы то ни стало надо держаться!
И она делает шаг по склону кургана, еще шаг и еще…
Центр села. Подобие площади перед ветхой церквушкой.
Шагин усадил Сашу на землю. Сам остался стоять, разглядывая соб — равшихся.
Вокруг было много любопытных, в большинстве — женщины. Они стояли плотной молчаливой группой и с острым интересом наблюдали за пленными. Позади на церковном крыльце расположились бандиты — люди разного об — личья, в германских френчах и русских косоворотках, в цивильных пиджа — ках и даже телогрейках, несмотря на жару, все с винтовками, гранатами и револьверами. Здесь же, на паперти, торчали рыльца пулеметов — «мак — сима» и английского «гочкиса».
К площади подходили все новые люди — сельчане и обвешанные оружи —
— Фельдшера надо бы, — сказала женщина в сапогах с обрезанными голенищами. — А то беда случится, здесь опростается.
— Где его возьмешь, фельдшера? — возразила другая. — До Никола — евкн шестьдесят верст махать.
— В Щеглах, слух прошел, тоже фельдшера наняли в прошлом месяце.
— Слух — он слух и есть…
Шагин профессионально запомнил короткий диалог, оглядел женщину в сапогах.
— Воды, что ли, принести, — сказала она, нерешительно посмотрела на конвоиров и ушла.
Толпа раздвинулась, пропуская на площадь группу людей. Впереди шел пожилой поджарый мужчина в синем щегольском френче и лаковых сапо — гах со шпорами, звеневшими при каждом шаге. Он был при шашке и маузе — ре. На голове лихо сидела квадратная польская конфедератка, но без ко — карды. Это был атаман.
В нескольких шагах от пленников он остановился и положил ладонь на рукоять шашки.
Откуда-то сбоку выскочил «хорек», пнул ногой Сашу:
— А ну, подымайсь!
— Я те подымусь! — Шагин решил, что при таких обстоятельствах лучше всего держаться независимо, шагнул к бандиту, гневно сжал кула — ки: — Не дам измываться над бабой. Гляди, будет случай, встречу тебя да посчитаюсь. Ух ты, кикимора!
Кто-то из зрителей рассмеялся. «Хорек» вскинул руку с нагайкой.
— Погоди! — сказал атаман.
Переступив с ноги на ногу, он коротким точным ударом свалил Шаги — на на землю.
— А теперь встань! — приказал он.
Шагин поднялся с земли. Лицо его было разбито. От угла рта по подбородку ползла струйка крови.
— Ты с ним встретишься, — сказал атаман. — В раю свидишься, зараз и почеломкаетесь. Только на том свете раньше него будешь: дюже торо — пишься туда.
Дружный смех вырвался из десятков бандитских глоток.
«Хорек» глядел на атамана преданными глазами.
«Матрос» вскинул карабин и выпалил в воздух.
— Не балуй! — строго сказал атаман. И прибавил: — С толком расхо — дуй боеприпасы.
«Матрос» загоготал, вновь вскинул к плечу карабин, навел на плен — ников.
Площадь притихла. Все решали секунды. Саша поднялась с земли, за — городила Шагина.
— И меня заодно! — крикнула она. — Разом кончай! Всех троих ра — зом! Ну, чего ждешь, герой?
Толпа загудела. Женщины перешептывались и неодобрительно смотрели на бандитов. Те, что были с мужьями, подталкивали их к атаману.
Шагин обнял Сашу за плечи.
— Твердил же тебе, — сказал он громко, чтобы всем было слышно, — ведь сколько твердил: останемся в городе, не помрем, как-нибудь пе — ребьемся. Так нет же: «В село поедем, до мамы, в степи тоже православ — ные, разве тронут мирных людей?» Вот те и не тронули!
В толпе возникло движение. Женщина в сапогах с короткими голени — щами протиснулась в круг, поставила перед пленниками полное ведро, поклонилась в пояс:
— Пейте, страннички добрые!
— Вот спасибочко, — сказал Шагин и шагнул к ведру. — Бабе вовсе невмоготу без воды.