Долгий восход на Энне

Гуляковский Евгений Яковлевич

— Мы готовились к этой операции так, как будто над базой висит вражеский крейсер!

— Считайте, что это так и есть.

Ротанов не повернул головы, не отвел взгляда от таймера. Все в его лице застыло, и в глазах появился несвойственный ему жестокий, холодноватый блеск.

Сорок секунд… Еще можно было отменить приказ, остановить операцию. Даже так, уставившись в панель отсчета, он видел угловым зрением на боковых экранах четкий силуэт корабля, верой и правдой прослужившего людям не один год, преодолевшего бездну пространства; защитившего и принесшего обратно доверившихся ему людей. Он

был красив, этот могучий корабль, сконцентрировавший в себе человеческий труд, знания, чаяния. Через тридцать секунд он должен будет погибнуть.

Ротанов приказал рассчитать залп с двух сторон, так чтобы звездное пламя аннигиляции охватило сразу всю обшивку, не оставив ни малейшей щели для притаившейся в недрах корабля черной пакости. Он не пожалел энергии на этот залп… И он никогда не забудет этих секунд ожидания, он еще спросит за них с тех, кто прислал людям свои черные гостинцы…

Ноль один, ноль-ноль… Защитные поля, прикрывавшие планету, должны были прогнуться от этого удара. Клестов боялся, что они не сумеют сдержать волну радиации. Слишком близко висел корабль. Слишком велика его масса для полной аннигиляции. Но Ротанов верил, что защитные системы базы справятся с такой задачей. Он хорошо знал земных инженеров, построивших эту звездную крепость…

И все же, когда на всех экранах полыхнуло фиолетовое пламя, они невольно пригнули головы, ожидая того грозного гула и колебания почвы планеты, которые всегда сопровождали даже учебные стрельбы, а сейчас…

Но ничего не произошло. Вспышка на экранах погасла удивительно быстро, и лишь силуэт корабля растворился, исчез, словно его никогда не было.

Ротанов бросил взгляд на расходомер антипротонов, потом на измеритель радиоактивного и волнового ударов. Их стрелки едва качнулись.

— Что произошло? — спросил он, повернувшись к Рестону.

Тот, пожав плечами, ответил:

— Вы оказались правы. Энергия взрыва в восемьсот раз меньше расчетной. Может быть лишь одно объяснение. Черные заряды на корабле нейтрализовали почти всю энергию нашего удара.

— Они не могли уцелеть?

— Исключено. В этом случае взрыва не было бы вообще. Вспышка, которую мы видели, остаток того, что им не удалось поглотить.

Лайнер «Итель», закончив промежуточный бросок у Регоса, разворачивался для нового разгона. Корабли этого класса не нуждались в подзаправке и не заходили на базы.

На «Ителе» свято чтили старинные традиции, и капитан Громов торжественно прошествовал за свой стол, где в обществе пассажиров класса «экстра» собирался пообедать. Не успел Громов сесть за стол, как в его нагрудном кармане пискнул фонарь. Он нажал кнопку.

— Капитан, Регос просит принять одного пассажира и санитарную капсулу…

Проводив капсулу с Элсоном в медицинский отсек и убедившись, что с ним все в порядке, Ротанов спустился в пассажирский салон.

Элсон будет спать до самой Земли, врачи обещали, что он проснется практически здоровым.

— Хорошо, если так… — Ротанов все никак не мог простить себе, что не разобрался в этом юноше, не сумел оценить ни его способностей, ни мужества.

Не так уж часто случалось ему ошибаться в людях, и если это все же происходило, он старался сделать все от него зависящее, чтобы исправить ошибку.

Если

Элсона вовремя поставят на ноги, он обязательно представит его Совету и поможет принять участие во всех делах, связанных с Черной планетой.

«Итель» уже начал разгон, и пассажиров в салоне оставалось немного. Хотя ускорение лайнера было невелико, все же непривычная добавочная тяжесть разогнала людей по каютам. Собираясь в дорогу, Ротанов не рассчитывал, что подвернется попутный пассажирский рейс, не захватил с собой нужных вещей и подходящей одежды. Сейчас он чувствовал себя неловко в своей старенькой элановой куртке в этом мирке давно забытого комфорта.

Тихо играла музыка, свет люстр каскадами падал на резные панели стен, на дубовые стойки бара, где вместо привычного автомата стоял самый настоящий живой бармен в форменной синей куртке.

Встретив его остановившийся, невыразительный взгляд, Ротанов почему-то так и не решился подойти к стойке, хотя ему хотелось выпить чего-нибудь покрепче.

Хорошо, что он отказался от спецрейса, воспользовался этим попутным пассажирским лайнером и впервые за долгие годы почувствовал себя простым наблюдателем, а не участником событий.

Ему хотелось отвлечься от всего, расслабиться, побыть одному. Он знал, что события начали разворачиваться стремительно, как отпущенная пружина, и, возможно, это последний представившийся ему случай для такого вот бездумного отдыха.

Ротанов подошел к большому, затянутому белесой пленкой экрану, вделанному в круглую бронзовую раму, изображавшую иллюминатор корабля, и нажал выключатель.

Пленка растаяла. Теперь это и в самом деле был иллюминатор.

Среди яркой россыпи знакомых созвездий Регоса он легко различил красноватый мячик планеты. Ей он отдал большой кусок жизни и знал, что покидает ее надолго, может быть, навсегда.

5

Бывают планеты, где неохватное небо опускается ближе к людям, где человек перестает ощущать себя центром Вселенной и растворяется в окружающем мире, впитывает его в себя, становится его частицей. Единым целым со звездами, соловьями, огнем костра, лицами друзей…

На одной из таких счастливых планет, позволивших людям построить здесь свой новый дом, в тихом и прозрачном лесу сидела у костра земная женщина.

На минуту она осталась совсем одна, потому что друзья, затеяв игру, убежали в глубь леса по тропинке, освещенной зеленой луной.

Воспоминания долго ждали этой минуты. Они выступили из-за деревьев неслышной толпой, подошли вплотную…

Был в ее жизни случай, когда один человек пообещал ей подарить целый мир. Добрый и ласковый мир под голубым небом, не знающим страха. Он сдержал свое слово.

Отчего же тогда ей так горько? Впрочем, зачем спрашивать… Она слишком хорошо знала ответ…

Анна думала об этом, глядя на огонь костра, веселыми языками лизавший сосновые поленья и бросавший в темноту пригоршни искр. Она вспоминала другой костер. Костер Синего леса. Тогда смерть стояла рядом, за светлым кругом огня, стоило лишь протянуть руку. Но вместо чудовищ Синего леса к костру вдруг вышел веселый обыкновенный человек. Немного поцарапанный, немного сердитый и совершенно невозможный там, в Синем лесу…