Долго и счастливо?
Шрифт:
Она жмурится, трясет головой, искривляя щель беззубого рта, заваливается на его руки, и из ее крепко сомкнутых глаз катятся слезы.
– Нет! Нет! НЕТ!!!
И крики ее вдруг подхватывает музыка. Все начинает электронный синтезатор и трубы, подключаются гобои, провожают флейты. Я верчу головой, пытаясь увидеть духовой оркестр, и пропускаю момент, как на черном полотнище неба, точно стаи серебристых рыб, появляются маленькие фигурки в скафандрах. Умпа-лумпы плывут брассом прямо в межзвездном пространстве. И я знаю наверняка, что за всем этим последует.
– Вау! – радостно потирает руки Вонка. Откуда-то из внутреннего кармана он выуживает две пары темных очков
– Что? Что происходит? – Франческа нелепо балансирует на месте и прямо на наших глазах ее ноги теряют соприкосновение с землей. Она поднимается в воздух и неведомые силы влекут ее в центр круга, образованного умпа-лумпами.
– Оу, ты не знаешь? – картинно хмыкает Вонка. – Сама же только что озвучила. “Гравитация, все дела”, - талантливо пародирует он ее издевательскую интонацию.
И умпа-лумпы, сформировав концентрические круги и взявшись за руки, начинают вращаться, затянув смешную песенку с рефреном “в бесконечность”.
– Ты мне расскажешь, что все это значит? – шепчу я Вонке. – Я думала, вы с Франческой…
– Ш-ш-ш! – он прижимает к губам указательный палец.
– Получается, ты заранее знал…
– Ш-ш-ш!
– Но почему…
– Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! – гневно выдыхает он, становясь похожим на разъяренного ежа.
– Один вопрос, пожалуйста! И я обещаю, что замолчу.
– Валяй, - сдавшись, закатывает глаза Вонка.
– Ты сказал, что в конце будет вспышка сверхновой, так?
– Да, Элли, - он косит на меня смешливым взглядом. А потом натягивает на нос черные очки и становится похож на огромную стрекозу. – Глупый вопрос: я же только что это сказал! На твоем месте я бы выбрал что-нибудь посодержательнее.
– Но ведь… вспышка сверхновой результирует в образование черной дыры…
– Браво! Садись – пять.
– И… Франческу затянет в черную дыру?
– Ну нет, Элли, уговор был только на один вопрос!
– Это не было вопросом, - не моргнув глазом, парирую я. – Это было уточнением. Вот мой вопрос: что случится в черной дыре?
Магнат демонстративно вздыхает:
– Видишь ли, Элли, на этот счет у ученых пока нет однозначного ответа. Одни считают, что астронавта сплющит в макаронину, другие – что, пролетев горизонт событий, он сгорит в стене огня. Давно мечтал проверить! – он сверкает радостной улыбкой. – Но ты можешь все остановить, конечно же. Одно твое слово – и пф-ф-ф! – конец празднику. Знаешь, какую кличку тебе придумали умпа-лумпы? “Обломщица”. По-моему, точно про тебя. Так что, Элли, мне прерывать представление? Все, как ты скажешь.
Закусив губу, я перевожу взгляд на Франческу, витающую в невесомости, поддерживаемую за ноги и за руки маленькими человечками.
– М-м, может, чуть-чуть попозже?.. У них все-таки не было праздника уже много лун, - я смущенно улыбаюсь и, покраснев, опускаю взгляд.
========== Часть 37 ==========
Огромный черный котел на трех звериных лапах выглядит прямо как те, в которых средневековые алхимики пытались превратить свинец в золото. Он находится в полу, в глубокой нише, отгороженной поручнями, перегнувшись через которые, можно увидеть, как на дне его плещется густая жидкость радужного цвета химических отходов. В сумрачной комнате плывут клубы дыма, в нос бьет терпкий запах тимьяна, полыни и карамели, а воздух вибрирует приглушенными звуками ритуальных
– Ты это хотел мне показать? – спрашиваю я Вонку, который, придерживая цилиндр, смотрит вниз вместе со мной.
– В этом месте история должна закончиться, - загадочно отвечает он, и я закусываю губу, ожидая объяснений.
Час назад Франческа получила желанный антидот в обмен на разрыв контракта и нотариально заверенное обещание навеки покинуть наш город и наши жизни. Несмотря на вновь обретенные красоту и молодость, сказать, что она стала прежней, было нельзя. Словно огонь, который питал ее, сжигая изнутри, навеки потух. Франческа выглядела измученной и какой-то потасканной, ее смуглое лицо приобрело землистый оттенок, глаза с размазанной по векам тушью смотрели с апатией. Она покорно выполнила все условия магната, и, поправив прическу, покинула фабрику, не проронив ни звука. Я наблюдала за ней из окна. Когда она шла к кованным воротам, ветер трепал ее волосы и подол черного тренча. Одной рукой она сжимала ручку чемодана на колесиках, другой – придерживала сумку, все время соскальзывавшую с плеча. Она все еще была красива. Но теперь эта красота была какая-то слабая, надломленная, ускользающая, как красота дев эпохи Возрождения. Эту красоту бы дополнили косы, длинные платья из летящей ткани и зонтик-трость. Уже у самого выхода она внезапно обернулась и посмотрела прямо в мое окно, точно шестым чувством осознав, что за ней наблюдают. Я не шелохнулась. Франческа слегка приподняла подбородок и, улыбаясь уголком рта, медленно кивнула, не сводя с меня взгляд. А потом, скрывшись за воротами, растворилась в тумане.
– Так что все это было? – спрашиваю я Вонку, чье лицо в темноте точно деревянный индейский тотем с черными провалами глаз.
– Как и всегда, Элли, как и всегда. Это была игра. Иногда в шахматы, иногда в жмурки, иногда даже… в прятки, - хмыкает он, улыбнувшись своим мыслям. – Сейчас мне понадобится твоя помощь, и пока ты будешь помогать мне, я расскажу тебе одну сказку. Готова?
– Что я должна делать?
– Иди сюда, - он касается моей руки и уводит в сторону, к стене, на вмонтированных полочках которой стоит череда знакомых мне склянок самых разных размеров, от наперстка до пивной кружки.
– Это то, что я думаю? Консервированные эмоции?
– Верно, Элли. Чистый концентрат. Бери одну. Любую. Давай.
Я протягиваю руку к самой близкой бутылочке с узким горлышком и прозрачной жидкостью внутри. «Уверенность в себе» - выведено на медной табличке.
– И?
– Уничтожь ее! – Вонка сжимает пальцы в кулак, глядя на крошечный сосуд с яростным презрением. – Брось ее в котел! Давай, Элли! Никаких вопросов! – он настойчиво подталкивает меня к середине комнаты, где бурлит колдовское варево. Я вытаскиваю ногтями пробку и выливаю жидкость. Раздается хлопок, и в нос мне бьет резкий запах пина колады.
– Да, да, - страстно шепчет магнат, глядя вниз, на вздувающиеся пузыри. – Бросай туда и бутыль! В следующий раз ее можно не откупоривать – кидай так.
– Но зачем…?
– Ты сама мне как-то ответила на этот вопрос. Потому что есть вещи, которые не должны существовать. Сейчас и так в ходу… фальшивки. Везде, куда ни глянь. Чем фальшивее, тем лучше. Разве ты не замечала? Люди смотрят на мир как на волшебную лампу, потерев которую, они вызовут толстопузого джина, за плату исполняющего их сокровенные желания. Все покупается, все продается. Все… самое вдохновляющее и прекрасное, все истинное, все человеческие добродетели и даже пороки отполированы до блеска и выставлены на всеобщее обозрение на стеклянной витрине в ожидании того, кто предложит за них наибольшую цену. Все средства для получения неземных наслаждений на открытом рынке в свободном доступе. Только руку протяни. Все, кроме непосредственно чистых, нефильтрованных эмоций. Это последняя грань.