Долгое лето

Токацин .

– Эти люди очень жестоки...
– прошептала Речница и подошла вплотную, склонившись над хеском так, чтобы её тень скрывала его голову. Сейчас пригодился бы плащ...

– Знорка! А-аррх... знорка, - Гевахелг резко дёрнул головой и нехорошо оскалился. Кесса поёжилась.

– Ты ведь из Вайдена, правда?
– быстро и тихо сказала она.
– Элогеф и Валейл просили тебя найти. Они не знают, что с тобой, и почему ты пропал. Они не говорили, что ты злой, и что ты убиваешь мирных драконов...

– А-аррх! Я... я никого не убивал, - Гоэл яростно замотал головой. Кесса, забыв об осторожности, обхватила его за плечи - она хотела помочь хеску сесть, чтобы он не бился о землю, но демон оказался слишком тяжёлым.

– Ты зачаровал Элмада, короля драконов, - прошептала Речница.
– Он спит гибельным сном. Я не думала, что вы враждуете с драконами...

– У-ух! Знорка, знорка, - Гевахелгу наконец удалось сесть, и он шумно вздохнул.
– И ты о том же... Все говорят одно! Я не хотел ему вредить - я же сказал это тем зноркам, и другим, и всем, кто спрашивал. Я не хотел! Это был спор, просто спор... А-арррх... Где же Нерис, где он...

Существо странно дёрнуло плечами, путы впились ему в руки, и оно тихо завыло. Речница попыталась оттянуть верёвки и ослабить их немного, но хеска связывали на совесть...

– Нерис Имлийн? Тот чародей, что взял тебя в плен?
– переспросила Кесса.
– Ты не шевелись, я немного растянула верёвки, они не будут так врезаться...

– Аррх, - Гевахелг качнул головой так, что ударился подбородком о грудь.
– Нерис, Нерис... Где он?! Он говорил - это ненадолго. Он выведет меня, и я разбужу дракона. Этой ночью... или прошлой? Арррх... это время, я не знаю, как оно течёт... Тут всегда холодно и жарко, темно и светло!

Он замолчал, хватая ртом воздух. Его дыхание было горячим и сухим, как пустынный ветер.

– Этот Нерис обманул тебя, - прошептала Кесса, сжимая пальцы в кулак. Водяной шарик соткался из воздуха и коснулся носа Гевахелга.

– Он жестокий и лживый человек. Он хвалится, что победил тебя... Так вы с ним были друзьями?

Гоэл слизнул сгусток воды одним движением языка и склонил голову на плечо, тяжело и часто дыша.

– Победил... Теперь я вижу, знорка. Да, хорошо вижу... чем я смотрел раньше?! Мы не друзья... он маг и я маг... он говорил - так интересно видеть магию Гевахелгов... и что я умею - это удивительно... и я много показал... а потом мы поспорили. Хватит ли у меня сил... и я согласился. Он говорил - это неопасно, все удивятся - и только... и я сниму чары. А потом они связали меня. Я говорил им... много говорил, впустую.

– Пей ещё, - Кесса сотворила большой водяной шар, но и его хватило ненадолго.
– Нерис сказал им, что дракон проснётся, если тебя казнят. Они злы на тебя...

– Аррх... да, да, - Гоэл кивнул.
– Не удивлён. Они так думают, да, это видно. Нерис не сказал им... никто не сказал... Я умру - дракон умрёт. Нерис его не разбудит. Только... только тот, кто творил чары, никто больше. Или боги...

Кесса нахмурилась. Её ногти впились в ладонь, но она не замечала боли.

– Он очень дурной маг, - прошептала она.
– Верно, он хочет, чтобы дракон умер. А ты? Если бы ты был свободен... если бы Вайден тебя ждал... ты вернул бы дракона к жизни? Ты зол на него?

– Аррх... Знорка!
– Гевахелг оскалился.
– Нерис говорил... теперь ты говоришь... знорки много болтают, аррх... Я не зол. Я не хочу убивать. Скажи им - я разбужу его! Если вернусь в Вайден, не выйду оттуда никогда. Скажи им...

– Боюсь, они не поверят, - покачала головой Речница. Сверху донеслось невнятное шипение, и Кесса вздрогнула и подалась назад.

– Стража! Послушай, Гоэл э-Тинр. Я вернусь, когда стемнеет, и я вытащу тебя отсюда. Никто больше не будет мучить тебя. Дождись темноты!

Сверху застучали по решётке. Летучая мышь молнией вылетела из колодца, промелькнула над ошеломлёнными стражниками и скрылась за гребнем крыши. Фиолетовый зверёк болтался в её лапах, плюясь искрами...

Тусклый зеленоватый огонёк дрожал в полумраке над опустевшей улицей. Кесса держала его на ладони, вглядываясь в сияние. Фиолетовый зверёк сидел рядом на краю крыши и молча дымился. Речница старалась не смотреть ему в глаза - там полыхало злобное пламя.

– Нуску, повелитель вечного света, - шептала Кесса, покачивая огонёк на ладонях, - помоги нам не сбиться с дороги. Да развеется мрак, да истает туман, да отступят наваждения...

Сияние задрожало и медленно угасло, оставив слабый светящийся след на ладонях. Речница сунула руку в бочонок и, вытащив лист Сетты, едва-едва просолившийся, впилась в него зубами. Негоже Чёрной Речнице лазить по чужим бочкам, но полеты в мышином облике наводили на Кессу дикий голод, и, даже дрожа от волнения, она не могла забыть о еде. Эррингор презрительно фыркнул.

– Ты плюнешь огнём, - тихо сказала Речница, пальцем в пыли вычерчивая линии улиц и очертания домов.
– Вот сюда - там магическая завеса и каменные стены. Ничего не загорится, может, обуглятся кусты под аркой, но это ничего... а шуму будет много. Если повезёт, стражники отвлекутся. Только плевать ты будешь на лету, и постарайся не пожечь мне крылья.

– Фарррарррарррх!
– Эррингор взмыл в воздух, на лету превращаясь в огненный шар.

– Не надо шуметь, - Кесса не обернулась.
– Если нас поймают, тебя увидят маги и драконы. А им ты не нравишься...

Магическая завеса от удара чуть подалась назад и полыхнула на полгорода, огласив окрестности громовым раскатом. Мгновение спустя никого уже не было у закрытого решёткой колодца - никого, кроме бесшумной крылатой тени.

Эррингор вывернулся из мышиных лап и повис на прутьях решётки - Речница увидела, как сверху мерцают его багровые глазки. Она окликнула его и услышала собственный писк - она всё ещё была летучей мышью... Эррингор сверкнул глазами и отмахнулся.

– Знорка?
– прохрипели снизу. Гевахелг лежал на дне колодца и скрёб когтями землю, пытаясь подняться. Кесса бросилась к нему, на лету меняя обличие.

– Ни-шэу, - прошептала она, касаясь пальцем пут на руках Гоэла. Тряпка, мешающая ему закрыть глаза, оказалась обычной, не зачарованной, Кесса просто разрезала её. Ремни на руках вспыхнули багрянцем, на мгновение стали нестерпимо горячими, и шерсть Гевахелга начала тлеть, но тут же путы рассыпались, и существо небрежно стряхнуло пламя.