Долгое лето

Токацин .

– Я ищу, где переночевать, - смутилась Речница. Ящер пожал плечами.

– В Мекьо не живут чужаки. До темноты уходи из города. Там, в засстенье, кто-нибудь пусстит тебя. Тут не город знорков. Посстой, я уже сспусскаюссь...

Алдеры оттеснили Кессу и спустились во двор. Речница осталась на крыше, с опаской глядя вниз. Толпа рассеивалась, ручейками утекала в переулки и подземные ходы. Кесса смотрела вокруг - во всех этих домах кто-то жил, но ни один из них не был похож на дом для путников.

– Хаэй!
– окликнули её с нижней крыши.
– Знорка, иди в засстенье. Сскоро ворота закроютсся.

Там стояли двое стражников с копьями. Речница кивнула им и спустилась с крыши, растерянно озираясь по сторонам.

– Неужели в Мекьо нет постоялого двора?
– спросила она у воинов.
– Тут не любят чужих?

– Тут не живут знорки, - ответил ящер, глядя на Кессу уже с подозрением.
– Ты найдёшь дорогу к воротам?

Кесса кивнула и пошла вниз по склону, и не останавливалась, пока стражники не скрылись из виду. Там, за поворотом, она села на мостовую и растерянно посмотрела на Эррингора.

– Тут всюду живут иприлоры и Алдеры. Они - мирные существа. Почему они выгоняют чужеземцев?
– прошептала она и пожала плечами. Зверёк выдохнул струйку дыма.

– Хаэй!
– из-за дверной завесы, прикрывающей соседнюю дверь, выглянул иприлор.
– А, тут ты, знорка. Ты потеряла дорогу? Поспеши, ворота закроются на закате.

– В застенье тоже нет постоялого двора, - вздохнула Речница.
– А в степи меня сожрут. Если примешь меня на ночь, я приведу в твой дом хороший родник.

– Хссс... Нет, знорка. Иди к воротам. Тут вам ночевать нельзя, - мотнул головой иприлор. Дверная завеса опустилась. Кесса пошла дальше, с недоумением и обидой глядя на пустынную улицу. "Странные они тут все," - думала она.

– Делать нечего, Эррингор, - прошептала Кесса, остановившись у глухой стены. На высоте человеческого роста была ниша - не то для фонаря, не то для гнезда ласточки, но сейчас в ней ничего не было. Речница подсадила зверька, и он забрался в укрытие. Спустя мгновение туда залезла и Кесса, кутаясь в крылья. Уменьшенный и превращённый в кожистые складки тюк с припасами перевешивал и мешал летать, но летать Речница и не собиралась.

– Надеюсь, летучих мышей они из города не гонят, - вздохнула она и закрыла глаза.

Утром её разбудил оглушительный лязг и последовавшее за ним гневное шипение.

– Шшсин шиэши!– громко и сердито шипел кто-то на разные лады. Несколько голосов вразнобой отвечали ему. Кесса вскочила, споткнулась обо что-то очень горячее и села на пол.

Она уже не была мышью - это Речница поняла, когда протёрла глаза. Сердито пыхтящий Эррингор сидел на её ноге и размахивал хвостом. Сверху нависал белёный потолок, от глиняного пола, кое-как прикрытого циновкой, тянуло прохладой. С вороха циновок, лежащего у стены, Речница только что скатилась. Больше в каморке ничего не было - только дверная завеса, крест-накрест перечёркнутая мерцающими лентами охранных чар. Они и освещали комнату.

– Знорка-Некромант?
– завеса отодвинулась, в каморку заглянул Алдер. Он был одет как стражник, и бронзовые пластины его брони тускло блестели - не так давно их хорошенько начистили. Ящер бросил Кессе узелок, свёрнутый из листа. В комнате запахло жареной рыбой.

– Постой!
– очнулась Речница, но стражник уже скрылся. Она развернула узел - кроме большого жареного фамса, там были лепёшки.

– А вот и вода, - подумала вслух Кесса, обнаружив среди циновок фляжку из плода Кими. Там действительно была вода, и фляжка эта была не из вещей Речницы.

– Эррингор, ты помнишь, как мы сюда угодили?
– шёпотом спросила Кесса.
– Что это за место?

– Арррах!
– зверёк пыхнул пламенем.
– Стража как-то увидела нас в той щели. Они схватили меня за шкирку, как паршивого котёнка! Фарррх! Я сжёг бы их дотла, не будь я в этом теле...

– Нуску Лучистый! Так мы в тюрьме...
– Речница поцокала языком и измерила каморку шагами.
– Вот уж где я не думала оказаться. Ну что же... Вроде бы мы не ранены и не закованы. Забирайся на плечо, Эррингор. Может, иприлоры не будут к нам жестоки.

Ленты охранных чар мигнули в последний раз и погасли. За дверью послышались тяжёлые шаги. Алдер, закованный в броню, стоял на пороге. Входить он не стал - потолок каморки был слишком низким для ящера.

– Идём, Некромант, - кивнул он Речнице.
– Вещи забирай.

– Я не хотела ничего плохого, - сказала Кесса, приободрившись, и выбралась из комнатки, волоча за собой полупустой тюк с припасами. Давно пора было вытрясти из него всё и переложить в сумку...

Идти оказалось недалеко - пустой коридор закончился дверной завесой, а за ней была комната побольше, и яркий светильник-церит горел на её стене, над низеньким столом и разложенными вокруг подушками. У стола стояли двое - большой, грузный иприлор в броне, держащий в руках шлем, и ящер в кожаных доспехах - судя по поясу с кистями, Хифинхелф. Оба выглядели усталыми и озабоченно хмурились, Хифинхелф украдкой тёр глаза.

– Ну вот, - сказал иприлор со шлемом и зевнул.
– Ещё день, и я свободен. Идёшшь в общий зал?

– А то, - вздохнул Хифинхелф.
– Третий день, как бешшеный шакал, ни ссекунды покоя... Ну что, Ишшхиф, на этом всё?

Алдер придержал Кессу за плечо и тихо зашипел. Иприлоры обернулись.

– А, вот ещё, - кивнул Ишшхиф.
– Знорка-Некромант со сстранным зверьком, поймана ночью на улице. Ты же и поймал.

– Помню, - Хифинхелф равнодушно посмотрел на Речницу.
– Обычное дело. Сстоит на день оставить ворота открытыми, ночью весь город в знорках. Куда ссмотрели вечерники?!

– Вечерники говорят, что видели её идущей к воротам, - снова зевнул Ишшхиф.
– В такие дни сстражу надо учетверять, а не удваивать... Знорка, сс тебя два золотых зилана за ночлег... и кому-то придётсся проводить её до ворот.

– Я провожу, - сказал Хифинхелф и протёр глаза.

– Вы были очень добры, - сказала Речница, высыпая на стол медные монеты.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь остался в обиде на меня. Если вам нужен родник...

– Ничего не нужно ссверх двух золотых зиланов, - перебил её Ишшхиф.
– Иди. Куда ты шла до того, как потерялась в Мекьо?