Долгое лето

Токацин .

На стенах и на полу раньше были какие-то украшения - следы креплений и отверстия под штыри ещё виднелись среди каменных плит и разбросанных обломков горелой органики. Красно-жёлтые и огненно-оранжевые изразцы со сложным орнаментом были сбиты со стен и валялись на полу бесформенной грудой осколков. В ней дымилось мелкое крошево раздавленной кей-руды. Что-то большое и тяжёлое не так давно проползло по этой груде, утрамбовывая завалы. Четыре камня подпирали спинной панцирь Двухвостки, не давая огромной "миске" опрокинуться. Её дно было черно от присохшей крови. Ещё один панцирь, опрокинутый, валялся у дверного проёма. Двери не было, и края проёма не так давно стали круглыми

и оплавленными. Что-то большое и раскалённое протащили через эту дыру... возможно, этим же утром. Гедимин протянул руку к пролому и посмотрел на экраны приборов. Что-то хрустнуло под ногой - осколок изразца попал под ступню. Сармат оттолкнул его. Осколок зазвенел по полу, с треском ударился о край отодвинутой массивной каменной крышки и ухнул в щель между крышкой и полом. Где-то внизу он снова упал на камень.

Под крышкой что-то тихо зашуршало.

– Хаэ-эй!
– оклик был еле слышен, в голосе невидимого существа слышался страх.
– Наверху кто-то есть?

Гедимин наклонился к щели. Далеко внизу, запрокинув голову к крышке и приложив ладони ко рту, стояла ярко одетая знорка. Она увидела тень, загородившую пролом, и запрыгала на месте, размахивая руками.

– Отойди к стене!
– крикнул ей сармат, упираясь руками в крышку. Плоский камень вышел из пазов, прокатился по обломкам на полу и с грохотом врезался в стену. Знорка шарахнулась в сторону, прижимаясь к камню и глядя на огромного сармата с отчаянной надеждой.

– Не двигайся, - сказал он, прикидывая ширину колодца. Он туда пролезал без усилий, но о том, чтобы задействовать ранец, не могло быть и речи - от излучения обуглился бы даже камень колодезных колец.

– Побудь тут, хранитель. Посторожи, - попросил Гедимин, укладывая сфалт поодаль от провала. Зелёный свет мигнул из-под пластин на прикладе и тут же погас. Древний спрыгнул вниз, на лету выпуская дымящиеся когти и прицепляясь к стене.

Это была очень глубокая яма, сравнимая с канализационными шахтами Старого Города - но без влаги по стенам и излишней органики. Из живого тут был сухой, испепелённый заживо лишайник на камнях и знорка, едва стоящая на ногах, с осунувшимся лицом и горящими глазами. Древний боялся зацепить её, когда протискивался на дно колодца, во весь рост вытягиваясь вдоль стены. Она тихо охнула за его спиной и присвистнула, когда он обернулся.

– К-кто ты?
– спросила знорка, выставив вперёд руку. Ей, как и всем пленникам эпицентра, было чего бояться... у неё была яркая синяя рубашка с бахромой, но вблизи Гедимин увидел, что на плечах ткань разорвана, множество кровоподтёков на лице и руках.

– Нечего бояться. Я не враг, - по-гвельски ответил Древний, вынимая из-под пластин брони контейнер с Би-плазмой.
– Ты есть хочешь?

– Ч-что это такое?
– настороженно спросила знорка, глядя на сгусток белесой массы, выпавший к ней на ладонь.

– Би-плазма. Ешь, ты выглядишь слабой, - сармат разглядывал найденное существо и думал про себя, что знорки всё-таки очень живучи. Сколько она тут, интересно, просидела...

Пленница проглотила кусок Би-плазмы, замерла на мгновение, потом облизала ладонь и робко усмехнулась.

– Это очень вкусно, - прошептала она.
– Спасибо. Можно ещё?

Древний мигнул. Его глаза против воли расширились от изумления.

– Сколько дней ты здесь?
– спросил он и спрятал контейнер подальше. Вид генератора защитных полей немного удивил знорку, но не напугал - она даже потрогала сопло пальцем, пока прозрачная плёнка обволакивала её тело.

– Пятнадцать или шестнадцать, не помню точно, - ответила знорка, разводя руками и рассматривая переливы кокона.
– Сначала мне спускали воду и хлеб, но два дня назад что-то у них случилось. Может, ты видел, куда они делись?

– Айкурты и огнистые черви?
– Древний не спешил, ожидая, пока человек наберётся сил.
– Все они мертвы. Другие пленники уже на свободе. Ты из рабов Ангахара или из повстанцев Ульмаса Цона?

Знорка растерянно посмотрела на него и покачала головой.

– Ангахара я помню. Очень неприятное существо, как и его жрец... Арфаксад, кажется... ну и другие не лучше. Айкурты без ума от крови и криков боли, мне немного повезло - меня сразу бросили сюда, им я не попалась. Так их перебили? Ты это сделал? Вот здорово! Ты, наверное, великий воин. А Ульмаса я не знаю. Кажется, он достойный человек... Я вообще тут почти никого не знаю. В Риогоне мне работы не было, а в этот заход познакомиться не успела - сразу схватили. Я Вайта Элвейрин, Маг Воды из Хэнгула, - тонкая рука знорки была холодной и мокрой, и чуть заметно дрожала.

– Гедимин Кет, - сармат осторожно сжал пальцы и тут же отпустил хрупкую чужую ладонь.
– Сядешь мне на спину, на планку держателя, возьмёшься за плечи. Держись крепко.

Он быстро поднимался по стене, шипящей и плавящейся от прикосновения раскалённых когтей. Знорка тихо сидела за спиной и незаметно, как ей казалось, водила рукой по тёплой броне и что-то шептала. Сармат перехватил её, когда она попыталась спрыгнуть на край колодца, и удержал на месте.

– Не бегай, у тебя нет сил, - сармат снова удивился про себя живучести знорков.
– Отнесу в лагерь, там тебя накормят.

– Ты очень добрый, - тихо сказала Вайта, ткнувшись носом в шлем Древнего.
– Я думала, что там умру. Вот, возьми. Больше у меня нет ничего. А не хочешь - по осени мы с сестрой найдём тебя и наградим из родовой казны.

На ладонь сармата упала нитка разноцветных каменных шариков - светло-зелёных, золотистых и белых. Среди них одиноко темнела длинная витая ракушка.

По ту сторону купола сармата уже ждали. Знорки окружили его, и Вайта спрыгнула к ним. Они подхватили её с удивлёнными возгласами и унесли в сторону лагеря. Древний глянул ей вслед и тут же о ней забыл. На краю лагеря, у самого большого навеса, среди больших и малых ларей и котелков, чернел скафандр одного из ликвидаторов. Вокруг стояли знорки и показывали сармату что-то, извлечённое из разных сундуков, а он складывал это себе на ладонь и поочерёдно проталкивал через щели маски. Гедимин удивлённо мигнул и быстро пошёл к лагерю.

Увиденное им было не галлюцинацией, вызванной ЭСТ-излучением. Действительно, это Деркин стоял посреди полевой кухни и увлечённо пробовал разнообразные мутагены, а четверо знорков суетились вокруг, добывая из сундуков, корзин и котелков новые образцы. Большую часть найденного, к облегчению Гедимина, ликвидатор складывал в контейнеры и рассовывал по нишам брони, но и меньшей было достаточно, чтобы Древний посмотрел на него весьма сурово. Знорки с удивлёнными возгласами шарахнулись с дороги, Деркин вздрогнул и убрал руку, вымазанную в мутагенах, за спину. За то время, что Гедимин провёл в башне, ликвидатор измазался не только в зноркской еде. Обе его руки, от плечевого сустава до запястья, были покрыты сложным орнаментом из красных и жёлтых полос и завитков - сходные узоры Древний Сармат видел на руках Ульмаса и его компании и тогда же удивился стойкости зноркских красителей. На груди Деркина шуршала толстая многорядная гирлянда из розовых и белых лепестков, сухих и тонких.